Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

Спустя два месяца негодяя Бахтина осудили за убийство Михаила Нильского на восемь лет. Руслан вместе с матерью сидел в зале суда и слушал, как говорят неправду про его любимого брата. Нет, не в пьяной драке, затеянной Мишкой, было дело. А в чем? Ничего, он разберется. Пусть не сейчас, пусть только потом, когда вырастет, но он разберется. Он все расставит по своим местам, и вот тогда сволочь Бахтин получит по заслугам. Сколько бы лет ни прошло, а он, Руслан Нильский, своего добьется.

* * *

Свою первую головоломку Руслан сложил, когда ему было всего десять лет. В тот день он вместе с закадычным дружком, отпетым двоечником и хулиганом Витькой Смелковым, прятался между зданиями, неподалеку от школы, чтобы выследить их общего врага Хорькова и наканифолить ему физиономию. Они выбрали для засады удобное место в кустах и расположились, приготовившись к ожиданию. Внезапно Витька шарахнулся куда-то в сторону.

— Ты чего? — спросил Руслан, с трудом удерживая друга за рукав форменной курточки, чтобы тот не упал.

— Мамка моя идет, — прошептал Витька. — И как раз в сторону школы. Вот черт, неужели опять директриса вызвала? Она вчера грозилась, когда меня со второго урока выгнали.

— А может, она и не в школу идет, — резонно предположил Руслан. — В ту сторону знаешь сколько всего? И универмаг, и поликлиника. Может, она в поликлинику идет.

— Слушай, — взмолился Смелков, — погляди, а? Мне нужно точно знать, потому что, если она в школу пошла, тогда я лучше сразу к бабке пойду ночевать, а то дома под горячую руку как раз и попаду.

— Ладно, — легко согласился Руслан, выскользнул из кустов и на приличном расстоянии двинулся следом за Витькиной мамой Зоей Николаевной.

Он понимал волнение друга, ведь Витькин отец был чрезвычайно скор на расправу и за каждое замечание в дневнике или двойку лупил сына нещадно, а коль дело доходило до вызова родителей к директору, то наказание следовало более чем суровое, включавшее в себя, помимо побоев, лишение денег на кино и мороженое (примерно на неделю) или грустные одинокие посиделки в сарае на все воскресенье. Положение мог спасти только побег к бабке, отцовой матери. Переночевав у нее и явившись домой лишь на следующий день, Витька обычно заставал гневливого отца несколько поостывшим. Наказание при этом, разумеется, не отменялось, однако в руке, наносящей удары, уже не ощущалось истинного энтузиазма. Поэтому Руслан с пониманием отнесся к просьбе друга выяснить, не в школу ли направилась его мать.

Сначала было похоже, что она и впрямь идет в школу, однако в том месте, где нужно было свернуть в проулок, чтобы через несколько шагов оказаться прямо перед школьным зданием, Зоя Николаевна никуда не свернула, миновала поликлинику и зашла в универмаг. Руслан собрался было вернуться назад, в засаду, и доложить перепуганному Ваське, что опасность миновала и «торпеда мимо прошла», однако вспомнил, что обещал брату Мишке заскочить после уроков в этот самый универмаг, чтобы купить ему в отделе канцтоваров клеенчатую обложку для книг. Миша часто брал книги в библиотеке и обращался с ними очень бережно, обязательно оборачивал в газетку, а теперь вот решил купить специальную обложку, потому что, как он объяснил Руслану, во-первых, в таких обложках уголки книг не затрепываются, а во-вторых, там есть такая специальная ленточка, которая используется вместо закладки, и это очень удобно, так как обычная закладка все время куда-то теряется или выпадает.

Отдел канцтоваров находился в самой глубине торгового зала, и Руслан начал торопливо пробираться между прилавками. В отделе посуды он как раз и наткнулся на Витькину маму, которая стояла в очереди за чашками. Чашки были невообразимой красоты, огромные, пузатые, расписанные красными с золотом цветами, и к ним продавались такие же блюдечки. Руслан невольно остановился, чтобы полюбоваться этим пиршеством красок на белоснежном фарфоре.

— Не занимайте очередь! — проплыл над прилавком голос продавщицы. — Осталось всего десять штук.

— По одной давайте! — заволновалась очередь. — Некоторые по две, по три берут, безобразие… Девушка, не продавайте больше одной чашки в одни руки!

Все стоящие в очереди принялись оглядываться, завертела головой и Зоя Николаевна, и Руслан поспешно ретировался, пока она его не заметила. Купив обложку для Миши, он вернулся к дрожащему от страха Витьке.

— Нормалек, — сообщил он, подкрепляя свои слова движением руки, — твоя мамка в магазин пошла, в очереди стоит. Хорек не пробегал?

— Нет пока.

Они благополучно дождались появления ненавистного Хорькова, надавали ему портфелями по спине и по плечам, взяли с него клятвенное обещание, что он больше не будет болеть за «Динамо» и не станет носить футболку с динамовской символикой, потому что все уважающие себя ученики средней школы должны болеть только за «Спартак», и больше ни за кого, и, удовлетворенные, разошлись по домам.