Товарищ майор

8 сентября в командование Новороссийским оборонительным районом вступил генерал-майор А.А.Гречко. «Пришлось восстанавливать нарушенное управление войсками, объединять усилия наземных частей и соединений, авиации и флота для отражения сильнейшего натиска немецко-фашистских войск», — вспоминает он.

В ту ночь штаб Новороссийской военно-морской базы уходил из города. Выйдя к балке Адамовича, офицеры в темноте встретили отряд морской пехоты.

— Что за часть? Куда направляетесь?

— По приказу контр-адмирала Горшкова 305-й отдельный батальон морской пехоты следует в район Мефодиевки, на северо-восточную окраину Новороссийска, — последовал четкий ответ.

…Не пришлось батальону отдыхать три дня. К вечеру того же 8 сентября Куников разбудил крепко спавшего начштаба.

— Отстань! — сердито сказал Богословский. — Дай отоспаться!

— Не придется отсыпаться, Веня, — грустно сказал Куников. — Горшков вызывает.

— Как вызывает? Он же дал нам три дня!

— Он дал, немцы не дают. Пошли.

В штабе Горшков сказал, что положение в Новороссийске создалось крайне напряженное, город почти весь захвачен врагом, создалась опасность прорыва мощного клина противника на Сухумское шоссе. Надо во что бы то ни стало помешать гитлеровцам развить успех вдоль Черноморского побережья.

— Есть! — ответили командиры.

В течение часа батальон был приведен в полную боевую готовность и на автомашинах двинулся к месту назначения.

Дорога — узкое прибрежное шоссе. Справа — отвесная стена, слева — обрыв и море. Из-за ночных действий вражеской авиации двигаться предстояло в полной темноте. Навстречу, из Новороссийска, шли машины с ранеными. Снова был применен способ, с помощью которого уходили от врага в ночной приднепровской степи: Богословский лег на правое крыло передней машины, поднял руку и указывал водителю путь. Тронулись. И тут Богословский заметил, что на левом крыле, с той стороны, где было оживленное встречное движение, расположился Куников.

— Цезарь, уйди! — крикнул он. Куников неохотно повиновался и встал на подножку.

— Совсем уйди! — настаивал Богословский. — Садись в кабину, без тебя справлюсь. Не хватало, чтобы тебя…

И в этот миг встречный грузовик прижал командира батальона к борту. С травмой позвоночника Куникова, положив его на лист фанеры, на том же встречном грузовике отправили в госпиталь в сопровождении военфельдшера Марии Виноградовой. Командование принял капитан В.С.Богословский.

Вот кто разговаривал теперь у балки Адамовича со штабными офицерами. В темноте не видно было ни лиц, ни знаков различия.

— Отставить! — произнес кто-то, узнав о задании батальону. — Приказываю остановиться здесь, занять оборону на рубеже Адамовичева балка — цементный завод «Октябрь» и стоять насмерть.

— Где же стоять насмерть, когда противника и в помине нет? — иронически спросил Богословский.

— Выполнять приказание!

— А кто вы, что я обязан выполнять ваше приказание?

— Я командир Новороссийской военно-морской базы капитан 1-го ранга Холостяков, — ответил офицер и фонариком осветил свое лицо и китель. — Немедленно выставьте все огневые средства. Бой сюда к вам придет скорее, чем вы думаете. Повторяю: ни шагу назад!

***

На стратегических картах главного командования сухопутных войск Германии план захвата Кавказа был изображен двумя хищными стрелами: одна шла вдоль северных отрогов Главного Кавказского хребта до самого Баку с ответвлениями на перевалах, другая — вдоль Черноморского побережья до Батуми и Тбилиси. Начиналась эта стрела у Новороссийска. Здесь, у Новороссийска, она и осталась: дальше немцы не прошли.

Вице-адмирал Г. Н. Холостяков, перебирая в памяти эпизоды войны, отмечал свое решение остановить этот резервный отряд на рубеже Адамовичевой балки как самое значительное, принятое им за годы войны.

В чем была соль решения?

Командир Новороссийской военно-морской базы и ответственный за работы по укреплению обороны города Г. Н. Холостяков, хорошо зная общую обстановку и учитывая ландшафт, понял, что батальон не изменит баланса сил и не вызовет перелома в ходе уличных боев за город. Но, поставленный здесь, у балки, на выгодном природном рубеже, располагая временем для создания обороны, батальон в критический момент может сыграть решающую роль[13].

Так и произошло.

Ураганный обстрел позиций начался через два часа после того, как батальон занял оборону. Атаки следовали одна за другой — бешеные, неистовые, по 8—10 раз в сутки. Через 7 дней от 305-го батальона, занявший рубеж Адамовичева балка — цементный завод «Октябрь» численностью 600 человек, осталось 48.

Но враг не прошел. Пресеклась зловещая стрела вдоль Черноморского побережья. Наступление гитлеровских войск захлебнулось.

***

Сочи, сентябрь 1942, госпиталь.

Летом сорокового отдыхали в Сочи все вместе — с Наташей, с Юркой. Дома, на Тверском бульваре, лежат в семейном альбоме фото, сделанные на этом самом месте — на площади, у фонтана, на фоне морвокзала: Наташа улыбается, Юра серьезен. Наверно, что-то ему было сказано про птичку, которая должна вылететь из объектива. Всего два года прошло— и до чего же все переменилось!