Товарищ мой

Апрельские ночи теплей и теплей.Я слышу все реже шаги патрулейНа улицах Буды и Пешта.Вот два добровольца в фонарных лучах.Сидит мешковато на грузных плечахРабочая их спецодежда.Квартал задремал — или кажется мне?А может быть, кольт на широком ремнеРождает спокойствие это?Нежны и прозрачны листки тополей.Как сердцебиенье — шаги патрулей,Шаги патрулей до рассвета.Мы были беспечны. В который-то раз

История учит, улыбчивых, нас,Что жить припеваючи — рано:На стенах, как оспа, следы мятежа,Разбитые стекла, как отблеск ножа,Проломы зияют, как рана.Нельзя забывать ни измен, ни потерь.«Товарищ! Мои документы проверь,Как требуют ваши уставы».Патрульный; угрюмый и немолодой,Советский мой паспорт кладет на ладонь...И вдруг улыбнулся устало.Суконную кепку он тронул рукой, —И вспомнил я сразу, что в кепке такойХодил наш учитель, наш гений.

Не дав моей мысли сложиться в слова,Так тихо и чисто, что слышно едва,Сказал он, как выдохнул: «Ленин!»Теперь на народ не удастся напасть —На страже рабоче-крестьянская власть,Оружье держащая крепко.В садах абрикосы уже зацвели...По улицам Пешта идут патрулиВ спецовках и ленинских кепках.1957 Будапешт

В ЦЕНТРЕ ЕВРОПЫ

Центр Европы здесьА может, где-то рядом.

Разоделся Будапешт в сады.Семь часов езды отсюда до Белграда,И до Вены шесть часов езды.И на Прагу и на Киев есть дорога.Центр Европы — что ни говори.Улицы, расчерченные строго,Ночью — многоточьем фонари.Шел я этою страной однажды,На проспекте главном встретил дом.Весь обвитый виноградом, трехэтажный,—Жизнь своя течет спокойно в нем.На зеркальных окнах занавесок кружево,На фасаде надпись, как на обелиске:«Дом проверен. Мин не обнаружено.

Младший лейтенант Борискин».Сорок пятый год. Скажи на милость.Как на камне надпись сохранилась!Не решаюсь постучаться в двери —Пусть живут здесь люди как хотят.Младший лейтенант Борискин дом проверил,Не ища почета и наград.О Борискине иные позабыли,Я не знаю, жив он иль погиб,Только эта надпись остается в силе,В центре города,Под сенью старых лип.1957

ПАРЛАМЕНТЕР В БУДАПЕШТЕ