Товарищ пришелец

Павлу пришла в голову мысль, что это своеобразный ответ судьбы на его приватизацию катамарана. Типа дашь на дашь миры взаимодействуют. Бредовая идея, конечно, но зато какая удобная. Возможно, и с Анатолием случилось нечто подобное: ему на время достался «маузер», а сам он вскоре перенесся в другое измерение, так сказать, взамен.

От метафизических рассуждений Павла отвлекли непонятные звуки. Всхлипы? Да, всхлипывал Виталий Валерьянович. Павел с Катюшей поспешили к нему.

У сидевшего на земле многострадального диверсанта по щекам катились слезы, он утирал рукой нос и смотрел на свою больную ногу, на которой не было ботинка. То есть была только верхняя его часть. Подошва же исчезла. Вот вам и еще одна проделка чужого мира. Если включить воображение, то подберись этот мир к Виталию Валерьяновичу еще на два-три сантиметра, и корчился бы сейчас старший лейтенант без ступни, а то и без ноги, а то и вообще прекратил свое существование в этом мире бренном…

– Что скажешь, майор госбезопасности? – спросил Павел у Титова, остановившегося рядом и уставившегося на полуботинок.

– А ноге что-нибудь сделалось? – озабоченно спросил тот у пострадавшего.

– Нет, – всхлипнул Виталий Валерьянович.

– И что же это получается? – Титов перевел взгляд на место, где они собирались завтракать. Потом посмотрел на Василия. – Как это понимать, я спрашиваю?

Егерь лишь озабоченно почесал в затылке.

– Надо понимать, что уматывать нам отсюда надо, – сказал Павел. – На катамаран и сплавляться. Чем быстрей, тем лучше.

– Согласен, – кивнул Василий.

– Да, – подтвердила Катюша.

– Ну, и чего тогда стоим?! – повысил голос Титов. – Чего сидим?!

* * *

Вся компания быстренько погрузилась на катамаран – благо багажа со вчерашнего дня не прибавилось, а как раз наоборот – и снялась с места. Павел нет-нет да оглядывался на галечную косу, но никаких новых миров там не появлялось. Но из разговора с Катюшей выходило, что они сами могли притягивать другие миры. А значит, впереди сплавщиков могло ждать все что угодно.

Сейчас Кур был самим собой – вполне безобидной рекой Хабаровского края. Ничто не напоминало о вчерашнем превращении в бурный поток, приличествующий разве что Кавказу или Памиру. Осеннее солнышко пригревало, просто-таки насильно вгоняя в дрему. Что было неудивительно после промозглой ночи, проведенной у костра в скрюченном состоянии.

Павел опять сидел впереди – так надежнее, да и вряд ли еще раз придется вытворять на воде что-нибудь совсем уж необычное. К тому же накопившийся за последние дни опыт показывал, что все случающиеся неприятности оригинальны, ни одна не повторялась дважды.

Как ни клонило в сон, но Павел все время косился на Виталия Валерьяновича. Очень уж неважно тот выглядел. Да и вчера… и позавчера. Похоже, тому требовалось серьезное лечение где-нибудь в уютном стационаре, в окружении квалифицированных психиатров.

«Интересно, оказывает ли хабаровское управление госбезопасности психиатрическую помощь своим сотрудникам?» – подумал Павел и стал наблюдать за миром, в котором два полковника в штатском несли на носилках Виталия Валерьяновича. При этом погоны у полковников были пришиты прямо к профессионально не запоминающимся пиджакам, а у Виталия Валерьяновича – к больничной пижаме.

Павел встрепенулся – надо же, заснул и сны смотреть начал! Оглянулся. Василий вяло шевелил веслом, Катюша тоже, но более осознанно. А вот Титов заснул, игнорируя свое основное занятие – присмотр за диверсантом. Впрочем, поднадзорный никаких активных действий не предпринимал, очевидно, тоже пребывал в полусне, время от времени полоская весло в реке. «Не уронил бы», – подумал Павел и тут же понял, что опасаться потери весел надо всем, включая и его самого.

Так, в расслабленном состоянии, двигались с полчаса. Даже когда Кур ускорил течение, не очень и напряглись. Стали шевелить веслами чуть энергичнее, не больше – зачем нарушать такой приятный покой?

Но река разгонялась, камни попадались все чаще. Когда катамаран помчался по настоящей шивере, дрему как рукой сняло – знай отгребайся. Шивера была несложной, но быстрой. Задним надо было держать курс, вести катамаран туда, где препятствий меньше, а поток чище. Передним же основная работа – уворачиваться от камней. Каждый гребок – то толчок, то подтяжка. Лево, право, лево, опять лево… Камни соответственно оставались то слева, то справа, те, что поменьше, можно было и между баллонов пропустить. Не страшно, если камень скользнет со скрипом по баллону, лишь бы не навалило на препятствие, не начало ломать катамаран всей массой мчащейся воды.

Шивера тянулась и тянулась. Казалось бы, пора уже приноровиться, но ворочать нос становилось все тяжелее и тяжелее. Павел взглянул на Виталия Валерьяновича и понял, что тот совсем не в себе. Весло его входило в воду бессистемно и дергало катамаран совсем не туда и не в те моменты, когда нужно. «Истерика», – подумал Павел. Но предпринять что-либо не виделось никакой возможности, суметь бы вовремя забрасывать нос: когда одному, а когда и против гребков сумасшедшего напарника.