Товарищ пришелец

В первый слив Василий завел катамаран как по нотам. Порадовало – впервые, а как будто в десятом походе капитанит. Нос повис над падающей струей и рухнул вниз. Носовые с головой окунулись в воду, в кипящие под порогом пузыри, но это и ожидалось. Там же, под слоем пены, Павел выбросился вправо, вытянулся почти горизонтально. Воткнул весло еще дальше, насколько достали руки, – туда, в темную спокойную глубину улова. Весло вцепилось в воду. Хорошо вцепилось, руки, позвоночник, упругая петля, обхватывающая левое колено, вытянулись, казалось, вдвое. Что-то внутри, в районе крестца, затрещало, и плавсредство, разворачиваясь, как вокруг вбитого в дно бревна, медленно выползло на спокойное пространство.

Так бывает всегда, когда посередине порога останавливаешься в улове: сразу возникает ощущение неестественного покоя. Катамаран не шевелится, стоя в середине черного зеркала, окруженный пенящейся водой.

– Чуть передохнем и продолжим, – сказал Павел, хоть в грохоте его и не могли слышать. Тут же пришла идея. В улове они уже стоят, следующий слив прямой, пологий, без каких-либо затей. Павел выбрался из петель и пополз на корму к Катюше:

– Давай поменяемся. Я сзади сяду, чтобы в бочке балансировать, как планировалось. А ты на мое место, на нос. Когда в слив войдем, просто опусти весло поглубже в воду и держи прямо, как подводный парус. Так лучше будет.

Дурное дело меняться местами, но все-таки надежнее, чем без опыта в пене купаться и при этом катамаран контролировать. Чуть вперед – поломает о вторую гребенку, чуть назад – поток из слива всей массой навалится на баллоны и протащит, размазывая, по дну.

Из улова в бочку сползти не удалось, оказались примерно на полметра ниже. Пришлось изо всех сил грести назад, заводя корму на обратную струю. Получилось. Струя подхватила и сама уже медленно потянула под мелкие сливы. Чтобы дело не закончилось катастрофой, надо отрабатывать против струи. Павел сменил направление гребков, Василий увидел его движения и стал делать так же. Но сидевшие спиной Катюша и Виталий Валерьянович продолжали реверсить, теперь работая против задуманного, помогая реке угробить всю их экспедицию.

– Стоп! – заорал Павел. – Вперед! Греби вперед!

Впереди услышали крик, но не слова. Восприняли, видимо, как требование поднажать. Господи, да они просто не знают о существовании обратной струи! Гребки Павла, конечно, сильнее Катюшиных, но он ведь возил веслом в пене, а она – в плотной воде. Диким образом изогнувшись, Павел сумел-таки сдвинуть катамаран на сантиметры вперед. Видимо, и Катюша почувствовала, что что-то не так, остановилась, за ней поднял весло и Виталий Валерьянович.

– Хорошо! Стоп! – на этот раз Павел, видимо, перекричал шум. Теперь, без противодействия, удерживать катамаран в бочке было просто. Обычный туристический фокус. Гребец купается в пене, только голова иногда появляется. Зрителям, если таковые имеются, кажется, что он прилагает титанические усилия, удерживаясь на месте в стремительно летящей воде. А он там, под поверхностью, веслом почти и не шевелит. Всю работу делает баланс между несущимися в противоположные стороны струями.

Слегка двигая веслом, больше следя за тем, чтобы не выйти из равновесия, Павел сместил катамаран вправо. Эти полтора десятка метров заняли не менее полутора десятков минут. Но работа делалась не тяжелая, скорее ювелирная. Замерз только, да и остальные наверняка замерзли. Когда катамаран оказался точно напротив слива, крикнул: «Вперед!»

Сначала проследил, туда ли гребут носовые, – теперь был готов к любым неожиданностям. Туда, куда надо, гребут! Сам зацепил веслом воду и повел судно по струе.

* * *

Лагерь разбили ниже порога на галечной косе. Светлое время позволило бы еще двигаться, но сил не осталось. Не физических, это нервы были натянуты до предела. Лучше отдохнуть вечерок, рыбу половить, стресс снять.

Уже позже, лежа у костра, Павел подумал: «Чуть не гробанулись из-за носовых. А ведь я их даже не обматерил, даже внутри себя не подумал плохого. Из-за Катюши, конечно же, о Виталии Валерьяновиче без мата и не получится. А тут только, что сам виноват, только о том, что до порога местами меняться не собирались и об обратной струе ничего не рассказывал. Да… даже не обматерил. Это ведь любовь, наверное».

«Это я, Юша, – донеслась мысль девушки. – Ты же не спишь?»

С ответом Павел замялся, просто не знал, что сказать, – как раз находился в промежуточной точке, предшествующей полному засыпанию. Именно из-за того, что замялся, не ответил радостно в голос. Только беззвучно прошептал:

– Уже не сплю.

– Извини, если разбудила, – уже не в первый раз начинался такой мысленный разговор, но все равно было непривычно.

– Ничего. Скажи, а ты мои мысли постоянно читаешь?

– Нет, конечно. Только если мы разговариваем.

– А я уж испугался… – Павел вспомнил свои недавние рассуждения про любовь и мат. Некомфортно думать, что объект этих размышлений все слышал.

– Чего же ты испугался?

– Понимаешь, я ведь много о тебе думаю… ну, в общем, не совсем так, как говорю.

– Плохо думаешь?