Трагедия о Гамлете, принце датском

Марцелл. Вот так уже дважды и точно в этот же глухой час воинственным и величественным шагом прошел он мимо нашего караула {16}.

Горацио. Я не знаю, что собственно думать об этом. Но в общем мнение мое таково, что это предвещает какое-то необыкновенное потрясение нашему государству.

Марцелл. Ну, старина, садись, и пусть скажет тот, кто знает, зачем это строгое и бдительное стояние на страже еженощно изнуряет подданных страны? Зачем ежедневно льют медные пушки и закупают за границей военное снаряжение? Зачем сгоняют кораблестроителей, чей тяжкий труд не отличает воскресения от будней? Что готовится такого, что потная спешка превращает ночь в сотрудницу дня? Кто может объяснить мне это?

Горацио. Это могу сделать я. По крайней мере так передают шепотом. Наш прежний король, чей образ только что явился нам, был, как вы знаете, вызван на поединок Фортинбрасом Норвежским, подзадоренным завистливой гордыней. В этом поединке наш доблестный Гамлет, - ибо таким почитала его эта сторона нашего исследованного мира {17}, - убил этого Фортинбраса. Последний, в силу скрепленного печатью соглашения, вполне соответствующего закону о поединках {18}, потерял вместе с жизнью все захваченные им земли, которые перешли к победителю. Со своей стороны, нашим королем была поставлена в заклад соответствующая доля владений, которая перешла бы в наследственную собственность Фортинбраса, если бы он вышел победителем, - точно так же, как по этому же соглашению и содержанию указанной статьи его доля перешла к Гамлету. И вот, сэр, молодой Фортинбрас, человек горячего и еще не обработанного опытом нрава {19}, по окраинам Норвегии, в разных местах, набрал за пищу и пропитание {20} некоторое число беззаконных головорезов {21}, готовых на любое предприятие, требующее смелости {22}. А это предприятие заключается, как вполне ясно нашему правительству, в том, чтобы вернуть сильной рукой аз и навязанными условиями договора вышеуказанные земли {24}, потерянные его отцом. И в этом, насколько я понимаю, заключается главная причина наших приготовлений, причина нашего стояния на страже, а также спешки и суеты, охвативших всю страну.

Бернардо. Я думаю, что это именно так. Вполне возможно, что поэтому в час нашей стражи и появляется вооруженный вещий образ, столь схожий с королем, который был и есть причина этих войн.

Горацио. Это песчинка, которая тревожит око души {25}. В высоком и славном римском государстве, незадолго перед тем, как пал могущественный Юлий {26}, могилы остались без жильцов и одетые в саван мертвецы визжали и бормотали на улицах Рима. (И были также другие предзнаменования {27}), - как, например, звезды с огненными хвостами, кровавые росы, бледность солнца {28}; и влажная звезда, под влиянием которой находится царство Нептуна {29}, была больна затмением как будто в день Страшного суда. И совершенно такие же предзнаменования ужасных событий, подобные скороходам, которые всегда предшествуют грядущим судьбам {30}, и подобно прологу приближающегося зловещего события, небо и земля совместно показали нашей стране и нашим соотечественникам.

Возвращается Призрак.

Но тише, смотрите, вот оно снова идет! Я заступлю ему дорогу, хотя бы оно погубило меня. Стой, обманчивое видение! (Раскинув руки, он преграждает дорогу Призраку {31}.)Если ты можешь произнести звук и подать голос, заговори со мной. Если нужно совершить доброе дело, которое принесет тебе облегчение, а мне - милость неба, заговори со мной. Если ты посвящен в тайну судеб твоей родины, которые, возможно, могут быть предотвращены, если заранее знать о них, - о, заговори! Или если ты при жизни скрыл во чреве земли насильственно добытые сокровища, в поисках которых, как говорят, вы, духи, часто блуждаете после смерти, -

Поет петух {32}.

скажи об этом. Стой и говори! Останови его, Марцелл!

Марцелл. Ударить его бердышем?

Горацио. Ударь, если оно не остановится.

Бернардо. Оно здесь!

Горацио. Оно здесь.

Призрак уходит.

Марцелл. Оно ушло! Мы не правы в отношении к нему, столь величественному, когда грозим ему насилием. Ибо оно неуязвимо, как воздух, и наши бесполезные удары превращаются в злостную насмешку над нами самими.

Бернардо. Оно собиралось заговорить, когда запел петух.

Горацио. И тогда оно вздрогнуло, как виноватое существо, услыхавшее ужасный призыв. Я слышал, что петух, утренний трубач {33}, своим высоким и звонким голосом пробуждает бога дня {34}, и когда раздается его предупреждение, вышедший из назначенных ему границ блуждающий дух, находится ли он в море или в огне, на земле или в воздухе, спешит к своим пределам. Истину этого подтвердило данное явление.

Марцелл. Оно померкло при крике петуха. Некоторые говорят, что всегда, незадолго перед тем, когда празднуется рождество нашего спасителя, птица зари {35} поет всю ночь напролет. И тогда, как говорят, духи не смеют бродить на воле, благотворны ночи, планеты перестают оказывать дурное влияние, феи не насылают порчи, ведьмы теряют силу своих чар, - так свято и благостно это время.