Трагические судьбы

Соответствующий приказ получила, например, Павел Судоплатов, который возглавлял в то время в НКВД Особую группу по разведовательно-диверсионной работе в тылу врага. Однако тщательно продуманная и подготовленная им операция провалилась. Об этом, в частности, писала Долорес Ибаррури, генсек Испанской компартии, в книге «Мне не хватало Испании», изданной в 1965 году в Барселоне. (Кстати, с сыном Долорес — Рубеном — Леонид Хрущев лечился в госпитале после ранения.) Почему Ибаррури касается этой темы? Дело в том, что в составе группы Судоплатова был испанец Луис Мендоса Пенья — офицер «голубой дивизии», сдавшийся в советский плен и ставший чекистом, — он-то и рассказал Пассионарии (что, как известно, в переводе с испанского — несгибаемая) о неудачной операции по вызволению Якова Джугашвили из фашистского плена…

После разгрома немцев под Сталинградом с германской стороны Сталину поступает предложение обменять Якова на фельдмаршала Паулюса. Это была знаковая фигура вермахта. Паулюс разрабатывал план нападения на СССР и сам же пал жертвой своих агрессивных устремлений. Попав в котел под Сталинградом, он отдал солдатам приказ сдаваться, хотя Гитлер ожидал от своего фельдмаршала (Паулюс получил это высшее звание вермахта за день до катастрофы) совсем другого — истинному арийцу надлежало принять смерть в бою. В крайнем случае — застрелиться.

Сталин на предложение обменять сына на Паулюса будто бы ответил посреднику, председателю шведского Красного Креста графу Бернадотту: «Солдата на фельдмаршала не меняю». Это фраза останется в истории. В 70-е годы на киноэкраны страны вышла киноэпопея «Освобождение», в одной из серий Сталин, вынув трубку изо рта, и чеканил эту фразу — кинозал взрывался аплодисментами. Тогда предпринимались попытки возрождения Сталина, и у многих это вызывало буйное одобрение.

Сталин скажет дочери в декабре 1943 года: «Немцы предлагали обменять Яшу на кого-нибудь из своих… Стану я с ними торговаться! Нет, на войне — как на войне». Однако он не был так уж уверен в своей правоте, этот вывод Светлана сделала, заметив, что он волнуется, а это за ним водилось чрезвычайно редко. И Жуков отмечал, что Сталин, когда заходила речь о сыне, менялся, выражение его лица становилось человечным. Вот фрагмент из воспоминаний маршала. Жуков обращается к Верховному: «Товарищ Сталин, давно я хотел узнать о Вашем сыне, Якове. Нет ли сведений о его судьбе?» На этот вопрос он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом: «Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты. По наведенным справкам, держат они его изолированно от других военнопленных и агитируют за измену Родине». Чувствовалось, он глубоко переживает за сына. Сидя за столом, И. В. Сталин долго молчал, не притрагиваясь к еде».

Вильгельм Телль из Леонида не получился

Ну, а что произошло с Леонидом Хрущевым после того, как его сбили и он пригрозил врачу пистолетом? Его отправили на лечение. Попал он в госпиталь в Куйбышеве, там же находилась семья Хрущевых — Нина Петровна, сестры Юля, Рада, Лена, брат Сергей. И была там жена Люба. Так что он оказался среди своих. Рада вспоминает, как с матерью навещала его в палате, где Леонид лежал с Рубеном Ибаррури. Запомнилось, что брат и Рубен постоянно пикировались — весело с ними было. Госпиталь, отметим, был привилегированный.

Куйбышев числился в то время запасной столицей СССР. Туда были эвакуированы многие министерства и ведомства, там находились иностранные посольства. На берегу Волги была возведена резиденция для Сталина, под ней подземный бункер. Город был страшно переполнен. И потому, наверное, отношение местных жителей к приезжим москвичам отличалось, мягко скажем, некоторой враждебностью, эвакуированных рассматривали как своего рода оккупантов.

Светлана Сталина сообщает отцу из Куйбышева: «Город мне не очень нравится; грязный и пыльный, как все портовые города. Очень много (не знаю почему) хромых, слепых, кривобоких, косоногих, криворуких и прочих калек. Прямо на улице каждый пятый — калека». (Тут мы прервем письмо Светланы ради замечания: Сталин тоже терпеть не мог калек и увечных. Потому после войны распорядился очистить города — Москву в первую очередь — от всех хромых, слепых, кривобоких, косоногих. И отправили тех, кто отдал здоровье за независимость Родины, в особые резервации, где инвалиды быстро спивались, превращались в развалины, умирали. Из Ленинграда, например, отравляли на остров Валаам.)