Трагические судьбы

А вот каким предстал Стрельцов перед поэтом Анатолием Найманом на стадионе Кирова в Ленинграде: «В середине 60-х, когда ленинградский футбол захирел и Кировский стадион давно уже не давал сборов, для поправки дел перенесли полуфинал Кубка из Москвы в Ленинград. Играли киевское «Динамо» с Лобановским и «Торпедо» со Стрельцовым… Ожидание увидеть живого Стрельца наэлектризовало всех так, что, когда он вразвалочку вышел из-под трибуны, стадион впал в исступление… Стрельцов сделал два паса по кривой траектории, оба раза выложил мяч в ноги своим нападающим, и те забили голы. Лобановский забил мяч с углового: выпрыгнул как бы и неуклюже и мотнул головой на длинной шее. Но все ждали гола от Стрельцова.

Игра под конец шла у торпедовских ворот. Он болтался в середине поля, и два киевских защитника с ним. Вдруг сделал несколько мелких шагов по направлению к выбитому из штрафной площадки мячу, чиркнул по нему щечкой бутсы и без паузы, развернувшись так круто, что пришлось рукой коснуться земли, бросился между защитниками. Мяч, подрезанный, опустившись точно перед ним, оказался в ногах. Защитники рванулись вслед, но в долю мгновения, на которую их опередил его рывок, он успел выиграть метра полтора… Весь стадион, вопя, встал. Метров с десяти Стрельцов ударил, и мяч над головой мечущегося вратаря влетел в сетку. Он вынул из трусов носовой платок, вытер редкие волосы, шею и, бросив платок на траву, побежал к центру. Все хохотали, орали друг другу про то, что только что случилось».

Стрельцов сумел вернуться в футбол, поскольку был человеком нерефлексирующим и потому не понимающим, что возвращение невозможно, что такое никогда и никому не удавалось. Он ведь не рефлексовал и тогда, когда угодил за колючую проволоку: да, несправедливо, но так тому и быть. И возвращение на стадион тоже воспринял как само собой разумеющееся. В год возвращения Стрельцова «Торпедо» выиграло первенство СССР. Игра центрфорварда была безоговорочно признана лучшей.

За Стрельцовым в некоторых матчах устраивалась самая настоящая охота

Стрельцов снова утвердился в сборной. После апрельского матча с «Локомотивом», так образно описанного Сергеем Королевым, тогдашний тренер главной команды страны Борис Аркадьев сказал: «Стрельцова немедленно в сборную, я ошибался. Стрельцова стало наполовину больше — теперь он еще и тактик, и стратег ко всем его возможностям». Под ошибкой Аркадьев имел в виду вот что. Он побывал на том самом матче «Черноморец» — «Торпедо», в котором Стрельцов так восхитил Галинского, но у тренера сложилось иное мнение: «От Стрельцова осталась половинка».

Стрельцовская мощь никуда не исчезла, он по-прежнему мог принять мяч, пойти на защитников и забить гол. Мог забить красиво, мог и коряво, неэстетично затолкнуть мяч в ворота. Но Аркадьев увидел, что в стрельцовской игре обнаружилось новое — талант распасовщика, умение просчитывать ситуацию на поле на несколько ходов вперед и комбинировать…

Стрельцову разрешили выезжать с командой за границу. И сразу в Италию — у «Торпедо» игра с «Интером» в Кубке европейских чемпионов. Вопрос о его заграничном паспорте решался на бюро горкома партии, были там и разговоры, что, мол, кого мы выпускаем за границу — преступника, он там такое может отколоть. Секретарь горкома Дементьева кричала: «Разве может уголовник ехать за границу?!» Обычная песня в те времена. Страсти накалились до предела. Дементьевой даже сказали: «Что ты кипятишься? Он тебя, что ли насиловал?» Она взвилась до потолка.

Вольский, секретарь парткома ЗИЛа, взял ответственность на себя. Ему сказали: «Если что — положите партбилет на стол». По тем временам нешуточная угроза. Стрельцов не верил, что ему позволят выехать за границу. Уже сидя в самолете, все ждал, что вот сейчас придут за ним люди в форме, возьмут под белы руки и выведут из салона. А когда взлетели, ждал, вот-вот дадут команду поворачивать, чтобы его ссадить с борта.

В Милане «Торпедо» проиграло. Стрельцов ничего особенного не показал. На другой день — вылет на родину. Часа за три до отъезда к Вольскому зашел сопровождающий из КГБ: «Аркадий Иванович, Стрельцова нет». Вольский побежал в его номер, распахнул дверь, и от сердца отлегло: Эдик спал. Решил его разбудить, подошел к кровати, тронул за плечо — и ужаснулся: спящее тело изображали спортивная сумка и вещи. Что тогда пережил секретарь парткома — не передать словами. За пятнадцать минут до отправления автобуса в аэропорт является Стрельцов, безмятежное объясняет: «Перед отъездом решил город осмотреть. Больше ведь такое не выпадет». Ну как с таким быть? Вольский молча вошел в автобус.

В Италию Стрельцов все-таки еще раз попал, теперь в составе сборной. На этот раз выиграли — 1:0. И больше он не исчезал, чтобы осмотреть Рим.