Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

«Не думаете ли вы, что «Клетка для канареек», снятая в Союзе, и картина «Груз 200», снятая сегодня, — одно и то же? Там и песни похожие». Интересная мысль, особенно если вспомнить, что и там, и там господствует пасмурная погода, много проходов, проездов, индустриальный страшный мир этого пригорода и мир вокзала. Но, знаете, в этом соотношении, которое вы упомянули, сразу ясно и соотношение двух эпох — нашей и тогдашней. «Клетка для канареек» при всей жестокости некоторых эпизодов… Ну, там кроме канареек, утопленных вместе с клеткой, никакого зверства нет. А «Груз 200» — это страшно натуралистическая картина, это такое обнажение.

Я же говорил, я с Друбич довольно серьёзно спорил, какое время было лучше. Она говорит: «Наше лучше. Наше не лицемерно, оно не притворяется». А я сказал: «Мне лучше, когда человек хотя бы притворяется хорошим». По-моему, «Клетка для канареек» художественно гораздо слабее, но с чувством меры там лучше обстоит дело. Конечно, «Груз 200» про то же самое, но посмотрите, сколько там мёртвого гнилого тела, вот духа этого разложения. «Груз 200» — это же диагноз не той эпохи, а нынешней.

«По-вашему, могла бы литературная история измениться, если бы Пушкин и Лермонтов встретились?» Думаю, что нет. Мне кажется, что писатель реализует не совсем свою программу. Я даже думаю, знаете, что? Если бы Пушкин не поехал в михайловскую ссылку и не испытал бы там довольно серьёзной депрессии, то Ленского всё равно убили бы, потому что эта депрессия была эндогенной природы. Это нормальный кризис среднего возраста.

Вот довольно интересный вопрос: «Что из казахской литературы вам нравится?» Я так мало знаю, что не берусь об этом говорить. Во всяком случае, сегодняшнюю казахскую литературу не знаю вовсе.

«В притче о делении верблюдов может ли в конце прийти не только Бог, но и дьявол?» Нет. Дьявол их ссорит, а Бог мирит. Это же совершенно очевидно. Дьявол подсунул бы девятнадцатого верблюда, в этом и проблема.

«Как улавливать метафизические божественные нити в повседневной жизни?» Довольно просто: прислушивайтесь к себе. Всегда чувствуется в жизни присутствие потустороннего. Необязательно напрягаться, как пёс при виде призрака. Просто когда происходит что-то слишком хорошее или слишком плохое, или слишком непредсказуемое (чаще — слишком хорошее), вот тогда прислушивайтесь — тогда Бог вмешался. Я таких вмешательств Бога не только в своей биографии (что о ней говорить?), но и в биографии XX века вижу очень много. То, что Гитлер, например, не получил атомную бомбу — это, конечно, Господь подстроил комбинацию.

«Можно про Евтушенко и про Вознесенского? Если нет, то за Киплинга». Я с удовольствием прочту лекцию про Евтушенко.

«Пишете ли вы в «Википедию»?» Нет.

«Хотелось бы уточнить ситуацию вокруг миграционного кризиса в Европе». Ребята, это не у меня. Я не в Европе. «Насколько корректно сравнивать текущую ситуацию с событиями столетней давности? Всё-таки концептом «белой эмиграции» являлся «философский пароход», а нынешние мигранты необразованные и далеки от европейских ценностей».

Послушайте, по критерию образованности судить о мигранте — это как-то не очень человечно, как мне кажется. Бегут и там, и здесь от революции, которая, как замечательно было сказано у Алексея Толстого в тех же «Эмигрантах», «уничтожила их место в жизни», а они всё пытаются всем доказать, что им место есть. Беженец — это человек без места. Какая разница, есть ли у него образование или нет? Важно, что это человек, у которого в буквальном смысле сорвало крышу. Это просто человек, у которого нет больше ячейки, которую он привык занимать. Да, это трагическое явление. Просто Европа, видимо, уже пережила свои революции. Знаете, во время Французской революции поток беженцев был тоже немалый. А сколько в России осело народу в результате всех этих дел?

Просто Европа давно не знала потока беженцев. Последний такой припадок с Европой случился, когда евреи побежали из Европы в Америку, а Америка их не приняла (или приняла частично). Так что естественно, что Европа сегодня просто является последней надеждой, последним оплотом, последним маяком для толп сирийских беженцев. И, как пишет завтрашняя «Новая Газета», совершенно точно эти люди Европой не опознаются как свои. Там Каныгин пишет и Сафонов, насколько я помню. Они прошли проделывать с беженцами их путь. Мало Каныгину было Новороссии — его метнуло туда.

Действительно трагедия в том, что эти люди — гораздо большие европейцы, чем представляется Европе. И то, что их не пускают туда… Говорят: «А вы езжайте в богатые мусульманские страны». Но мусульманские страны, особенно богатые, отнюдь не жаждут их у себя видеть. Кроме того, конечно, сирийским шиитам нечего делать в суннитской стране. Поэтому — да, они бегут в Европу, потому что для них это естественно.