Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

«Мне любопытен русский аналог «Алой буквы» Готорна. Можно ли считать таковым «Преступление и наказание»? — и вот тут хорошая формула: — Но у Достоевского описаны пороки деструктивные, а у Готорна — конструктивные и стремящиеся к жизни». То есть типа грязь здоровая и грязь больная? На самом деле, конечно, конструктивных пороков не бывает. Видите ли, в чём штука? Конечно, не бывает русского аналога Готорна, это исключено, потому что Готерн, во-первых, мистик, а в русской литературе с этим было туго. Многие проводят аналогию: Гоголь — Готорн. Но Готорн, конечно, гораздо рациональнее.

Слушайте, вообще английская романтика, особенно американская романтика — какой она имеет аналог в русской литературе? А где у нас аналог Мелвилла? А где у нас аналог Торо? А где наши Эмили Дикинсон и Уитмен? Я уж не говорю про нашего Готорна. Где все наши замечательные аналоги Ирвинга, тех людей, с которых начиналась американская проза, — сказочников, мистиков? У нас очень мало этого добра. При всей моей любви к русской литературе и при всём её обожании вот этот извод у нас практически никем… Гоголь у нас немножко похож на Эдгара По. Грин немножко похож на того же Готорна, но, конечно, в большей степени — на Лавкрафта. А в принципе, как-то на нашем дереве, на нашем дубе эти хрупкие цветы не прививаются почему-то. Мы суровые реалисты. Во всяком случае, если мы и метафизики, то не такие весёлые и не такие жизнерадостные, как Торо. Нет, я аналога не вижу.

И потом, всё-таки Готорн — подчёркиваю, очень здравомыслящий, очень рациональный человек. Почитайте его прекрасные «Записные книжки», которые даже интереснее его прозы, в двухтомнике они есть. И там замечательные переводы, там замечательно воспроизведена его скоропись. Идеи, сюжеты его рассказов иногда лучше, чем написанные рассказы. Он длинно писал. А вот когда он краток, он прекрасен. Но заметьте, что каждому рассказу соответствует нравоучение. Вывод: Готерн очень нравоучителен. Вот тот очерк о таможне, с которого начинается «Алая буква», — в этом весь Готорн.

«Идея о том, что в XX веке проект «Личность» закончился, говорит также о серьёзном кризисе христианства. Как вы думаете, что будет с христианством в Человейнике?» Там не будет христианства. Там будет какая-то его массовая версия, довольно примитивная. Там будет суррогат, а настоящее христианство останется, конечно, уделом одиночек. Нас в России ждёт настоящий христианский бум, настоящее возрождение христианства в ближайшие годы, когда то, что Невзоров так точно называет «церковной бюрократией», перестанет выдавать себя за христианство. Нас ждёт настоящий бум богословия, серьёзной теологии. Но боюсь, что этот бум — безусловно, по интенсивности своей очень значительный — останется уделом всё-таки одиночек. А для массы, я боюсь, останется всё-таки торговля чудесами.

«Знакомы ли вы с творчеством «Ивасей»?» Не только с творчеством, а я лично с ними хорошо знаком. Лёша Иващенко — мой друг близкий, один из любимых моих авторов. «Кончается четверг, и дождик мелок» — это одна из самых моих любимых на свете песен.

«Знаете ли вы про сервис Bookmate?» Знаю. Кому я машу? Это я машу Венедиктову, который стоит за дверью. А вот он и вошёл, но вошёл очень тихо. И что я это всё время… Хочется как-то попросить у него, я не знаю, денег, что ли.

«Как вы относитесь к зарубежной детской литературе, которую сейчас в большом количестве издают и переиздают, особенно Свена Нурдквиста про Финдуса и Петсона?» Очень уважительно отношусь. Финдус и Петсон — это, кажется, история человека и кота. Это очень смешно.

«Что вы думаете про книгу Лидии Чуковской об отце?» Это, видимо, имеется в виду «Прочерк»? Очень достойная книга. И всё, что пишет Лидия Чуковская, о детстве своём в частности, мне очень нравится. Но мне не нравится тот образ абсолютной нравственной чистоты, той идеальной немезиды, которая там в качестве лирического героя. Меня несколько смущает её бескомпромиссность. Мне не нравится, как она судит Ивинскую. Мне не очень нравится, даже совсем не нравится её книга «Дом поэта» о Надежде Мандельштам. Интонация прокурора мне не нравится в ней, интонация нелюбви к жизни, о которой она много раз говорит. В общем, она вызывает у меня довольно серьёзные возражения — при том, что, ещё раз говорю, это никак не принижает её. Это моё мнение.

«Сделайте лекцию про Илью Авербаха». С удовольствием. Продолжаем зачитывать вопросы.

«Что будет с журналом «Советский Союз»? Состоится ли он, или идея умерла?» Что вы? Идея вечна, как и бессмертна идея Советского Союза. Конечно, это будет обязательно, но думаю, что не скоро, потому что пока — к нашему общему счастью — возродился «Дилетант».