Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

«Как вам кажется, «Пикник на обочине» и «Трудно быть богом» не заслуживают ли сценария и экранизации в более «каноническом» прочтении?»

Я не думаю, что возможно каноническое прочтение «Пикника». «Пикник» — это всё-таки четыре повествователя, очень нелинейная, нарративная структура. Его адекватная экранизация, по-моему, невозможна. А что касается «Трудно быть богом», то я боюсь, что получится боевик. И потом, кстати, мне кажется, что экранизация Германа довольно точная. Я её очень люблю, я смотрел её уже раз восемь. Она меня совершенно завораживает, я не могу от неё оторваться, диалоги там мне нравятся безумно. Мне кажется, что он очень точно всё снял. И особенно мне нравится, помните, когда там вот этот, который пришёл всех арестовывать с этими деревянными флажками, говорит: «Между прочим, я кончил университет. Я образованный человек». А Румата (Ярмольник) ему отвечает: «Сейчас я здесь всех убью. А тебя, студент, первого». Мне почему-то кажется, что этот диалог мы ещё много раз услышим в разных вариантах.

«Что происходит с журналом «Послезавтра»?»

Журнал «Послезавтра» делается. Единственная его проблема в том, что я получил (спасибо, простите, я не всем успел ответить) огромное количество — порядка уже 50 — очень достойных филологических, гуманитарных текстов, три прекрасных театральных текста, пять очень хороших про кино, но ничего не шлют мне по-прежнему математики, думая, что я не способен это понять. Но у нас там есть математики! У нас там, в конце концов, академик Семёнов, главный редактор «Кванта», тоже читает эти тексты. Пришлите мне что-нибудь про математику, про физику — такое, чтобы это понял продвинутый школьник или хороший начинающий студент. А что касается экономики, то есть штук семь-восемь, по-моему, довольно интересных статей. Хорошая статья про демографию, очень интересная. И несколько замечательных статей… Понимаете, я думал, что я не буду этого печатать, но думаю, что в отделе «Смысл» придётся напечатать несколько хороших, ярких, длинных писем о поисках смысла жизни. Всё-таки что ни говори, но на эту тему увлечённо и интересно могут писать только двадцатилетние.

«Кто из отечественных и зарубежных авторов ваш предшественник? Кто вам близок стилистически и ментально? Если из русских я назову «линейку» — Чехов, Бунин, Набоков, Катаев, Аксёнов, — сильно ли я ошибусь? А из зарубежных — Киплинг, Джойс, Воннегут, Апдайк?»

Апдайк — совсем нет. Хеллер — безусловно, а в особенности «Что-то случилось» (это у нас общий любимый роман с Константином Эрнстом, как выяснилось в своё время). Из российских авторов — Мережковский, само собой. Житинский, конечно, мой главный учитель.

Знаете, я бы очень любил Аксёнова, но, слава богу, я его поздно прочёл, и он не успел на меня повлиять. Я очень хорошо помню тот вечер… Это был 1988 год, я в армии служил и в увольнение пришёл в гости к Валерию Попову. Тогда ещё Аксёнова же не печатали. Это был январь, кажется, 1988 года. Попов достал из-за книжных полок, с какого-то самого тайного дна сборник «Жаль, что вас не было с нами», который он прятал от людей, и дал мне прочесть «Победу». Это был первый текст Аксёнова (кроме романа «Любовь к электричеству», имевшегося на даче), который я прочёл. И я взвился вообще до потолка просто, настолько меня это потрясло! Но, слава богу, я прочёл это сформировавшимся человеком.

Потом Попов достал тоже из каких-то своих заветных архивов номер «Авроры», где было напечатано «Рандеву». Я прочёл — и ничего не понял, то есть совсем. Правда, он там напечатан в ужасно кастрированном виде. Аксёнов потом, конечно, восстановил все купюры. Но я не понял. И надо вам сказать, что надо было прожить долгую жизнь, чтобы эту вещь понять. Всё-таки Аксёнов её написал в 40 лет. И представляю, что со мной было бы, если бы я тогда прочёл «Стальную Птицу». Думаю, что она взбесила бы меня просто. А сейчас я считаю, что это величайшее его произведение.

«Хочется узнать, что вы думаете о книгах Валентинова».

Вы, видимо, имеете в виду Андрея Валентинова (он же Шмалько), потому что Альберт Валентинов тоже хороший фантаст, но это другое. Я никогда не читал фантастику Валентинова, но я читал его переписку по поводу украинских событий, и она мне показалась чрезвычайно интересной и во многих отношениях достойной. В любом случае это очень яркие тексты. Фантастику его я, к сожалению, не читал. Я и Генри Лайона Олди (Громова и Ладыженского) лучше знаю как людей, может быть, как поэтов, но совсем не знаю как прозаиков, почти.

«Приходилось ли вам сталкиваться с феноменом, когда автор за всю жизнь пишет одно гениальное небольшое произведение, одно до мурашек стихотворение, небольшой рассказ, а после и до этого всё, что он ни напишет, — сплошная графомания?»