Транссибирская магистраль. История создания железнодорожной сети России

Другой путешественник, Малькольм Бёрр, был поражен масштабом предприятия, и приводимый им список продуктов мало отличался от довоенного, только теперь все это нужно было покупать на станциях: «Под привокзальные рынки на платформах выделялась значительная площадь, за прилавками открытых спереди подковообразных павильонов располагались крестьяне, продававшие свои товары, рассортированные по группам; на одном конце ряды хлеба — черного, серого и белого, калачей или булок и больших караваев — и все в изобилии и превосходного качества; в другом месте продавались бутыли, на которых было аккуратно выведено «кипяченое молоко», хотя один из пассажиров, врач, настоятельно не рекомендовал его пить из-за угрозы заразиться тифом. Еще одна группа торговцев предлагала мед в коробах из березовой коры; другая — самую разную рыбу, в том числе «копченую стерлядь [осетра], окуня, щуку и язя или налима, последний — жирная и мягкая рыба, а также кету, одного из тихоокеанских лососей». И, наконец, там были «огромные котлы… с котлетами, языками, цыплятами, уткой и дичью, а также рябчиками, зайчатиной, тетеревами и глухарями», а также яйца, фрукты и огромное количество арбузов. По выражению Бёрра, «все это изобилие выглядело странно и неожиданно в голодающей стране»^{190}

, где всего несколькими годами ранее неурожай и санкционированные государством реквизиции продовольствия привели к миллионам смертей от голода на Украине и в Поволжье.

Обычным русским людям с трудом удавалось достать билеты на поезд, так как пассажирское сообщение было редким из-за того, что приоритет отдавался грузовым поездам, а также из-за общего снижения пропускной способности дороги, вызванного войной. Вуд описывает как «за полчаса до прибытия поезда открывается касса, обычно круглое отверстие в стене размером не больше блюдца, и битва начинается». (Этот странный обычай открывать кассу незадолго до прихода поезда в то время существовал почти во всей континентальной Европе, и до сих пор имеет место в некоторых местах[162]

.) На одной станции Вуд наблюдал 200 человек, которым нужны были билеты. Многие из этих людей всю ночь спали на станции в надежде быть первыми в очереди, но в поезде было максимум 40 мест. Более того, почти все они предназначались для пассажиров с командировочными удостоверениями и тех, кто дал взятку: «Первые пятеро, кто терпеливо стоял в очереди несколько часов, получают билеты на оставшиеся свободные места, и кассир захлопывает окошко и отказывает остальным с той же холодностью, с какой спальный вагон проплывает мимо бредущего по обочине бродяги»^{191}

. По крайней мере, по словам двух американок, счастливые обладатели билетов с трудом протискивались в поезд: «В поездах всегда битком народу, и в нужный момент все — ну или почти все — оказываются внутри, задыхающиеся, измученные, но торжествующие».^{192}

Давка в поездах на Транссибе и по всей железнодорожной сети являлась прямым следствием того, что советская власть основное внимание уделяла товарным, а не пассажирским перевозкам, так как способность железных дорог перевозить большие объемы грузов увеличивала их значимость для развития экономики. Сталин, пришедший к власти после смерти Ленина в 1924 году (а фактически стоявший у руля государства с весны 1922 года, когда у Ленина случился инсульт) взялся за реализацию ускоренной программы по экономическому развитию страны, основной целью которой было достижение военной, промышленной и финансовой независимости. Экономическая политика получила воплощение в пятилетних планах, разрабатывавшихся для каждой сферы экономики в отдельности. Главной целью первой пятилетки, которая была начата в 1928 году, было развитие в первую очередь тяжелой промышленности, и эта тенденция сохранялась на протяжении длительного периода времени, вплоть до окончания Второй мировой войны и позже.

Пассажиры, следовавшие по Транссибу, ничем не отличались от других советских покупателей, и, чтобы приобрести билет, они должны были встать в очередь, которая, несомненно, стала одной из характерных черт коммунистической системы. Как выразился Хармон Таппер: «Очевидно, что в тот момент советское правительство не волновал вопрос об улучшении обслуживания пассажиров:»^{193}. Что касается Транссиба, то здесь упор на развитие тяжелой промышленности однозначно сыграл свою положительную роль, так как Сталин понимал, что для того чтобы линия эффективно справлялась со своей ролью катализатора развития сибирской экономики, нужны значительные инвестиции.