Транссибирская магистраль. История создания железнодорожной сети России

Рост населения вкупе с недостаточным пассажирским сообщением объясняет огромные очереди за билетами у вокзальных касс. Но по крайней мере в некоторых городах для людей, часами простаивавших в очередях, создавались более благоприятные условия. Несмотря на очевидное невнимание к пассажирским перевозкам, большое значение придавалось улучшению вокзальных зданий, возможно, в результате подсознательного понимания того факта, что очереди и ожидание еще долгое время будут уделом путешествующих по железным дорогам. Скорее всего, это была попытка коммунистов показать, как сильно они заботятся о народе, а в архитектурном плане новые здания вокзалов должны были отражать мощь нового режима. Как это ни парадоксально, то же самое начиная с середины XIX в., проделывали частные железнодорожные компании во всем мире. Наиболее роскошным из всех стал новый вокзал в Новосибирске, самом быстрорастущем городе Сибири, расположенном на берегу одной из крупнейших сибирских рек, Оби, и являющемся конечным пунктом первой трети пути до Владивостока. Новосибирск был центром индустриализации в Сибири, и, конечно, для того чтобы подчеркнуть это, нужен был большой вокзал — самый большой в стране. К зданию вокзала, построенному по проекту Николая Волошникова[167]

в традиционном классическом стиле, с огромной, слегка смещенной относительно центра аркой над главным входом, ведет широкий мост, располагающийся выше уровня платформ, что позволяет пассажирам спускаться к поездам по лестницам. Напротив расположена громадная площадь, откуда здание, выкрашенное в традиционный для Сибири светло-голубой цвет, предстает во всем своем великолепии.

В конце 1920-х годов возник и на протяжении всего периода 1930-х годов не иссякал еще один крупный пассажиропоток: те, кого против их воли везли в товарных вагонах под усиленной охраной. Это были заключенные, которых становившийся все более жестоким сталинский режим в огромном количестве отправлял в Сибирь. Когда начатое царским правительство строительство Транссибирской магистрали завершилось и регион начал заселяться добровольными переселенцами, ссыльная система была упразднена. Однако при коммунистах она возродилась в куда большем масштабе, поскольку желание Сталина как можно скорее завершить развитие региона, требовало огромного количества дешевой или бесплатной рабочей силы; создание трудовых лагерей, ГУЛАГа (Главного Управления исправительно-трудовых лагерей), отвечало этим целям.

Лагеря располагались в самых отдаленных частях страны, за Полярным кругом, в Центральной Азии и в Сибири. Усиливающаяся нетерпимость Сталина по отношению к любой оппозиции и постоянные чистки обеспечивали устойчивый приток новых заключенных — тех, кому посчастливилось (хотя многие из них считали иначе) избежать расстрела. ГУЛАГ помогал убить сразу двух зайцев, во-первых, служа средством репрессий против всех, кого режим считал своими врагами, а во-вторых, обеспечивая огромное количество рабочих рук, необходимых для тяжелой промышленности, которую Сталин считал ключом к быстрому экономическому развитию. В сущности, это была система рабского труда, и она не ограничивалась одними лишь лагерями. Хотя первоначально планировалось отправлять в лагеря только преступников и врагов революции, к середине 1930-х годов отношение к преступной среде перестало быть обязательным условием для отправки туда. Авторы книги, посвященной исправительно-трудовым лагерям, приводят всего лишь несколько примеров: «Повариха забыла посолить ужин; осуждена… Колхозник взял лошадь и поехал по своим личным делам; лошадь украли; колхозник осужден. В колхозе родился одноглазый жеребенок, его убили и съели; председатель колхоза осужден за “неспособность защитить” жеребенка»^{197}

и т. д. В итоге исследователи приходят к выводу: «Подавляющее большинство заключенных в лагерях составляли люди, которых нельзя было назвать преступниками в обычном смысле слова»^{198}

.

Уровень смертности в ужасных условиях ГУЛАГа обычно составлял от 20 до 30% ежегодно, хотя иногда достигал и 50%. В середине 1930-х годов террор по всей России ужесточился. Хотя произвольные аресты, казни и ссылка в трудовые лагеря с самого начала являлись повседневной реальностью жизни постреволюционного общества, в годы, предшествовавшие началу Второй мировой войны, все это стали настолько привычным, что жертвы, как правило, даже не удивлялись, когда наставала их очередь услышать стук в дверь.