Транссибирская магистраль. История создания железнодорожной сети России

Немного раньше, через пару дней после отправления из Томска, поезд, на котором ехал Джефферсон, вышел из строя, и было объявлено, что ремонт займет, по крайней мере, несколько часов. Решив не дожидаться, когда состав починят, он вместе с одним из попутчиков прошел 15 верст (16 км) до ближайшей станции, оказавшись там первым из пассажиров, и был вознагражден за свои усилия, с аппетитом отобедав в буфете, который начальник станции приготовил к прибытию поезда; словно объевшийся кот, он уснул в зале ожидания, где оказалось гораздо удобней, чем в грохочущем поезде.

Без таких трапез, порой обильных, а порой скудных, пассажирам приходилось бы нелегко, учитывая, что в годы, предшествовавшие полному открытию линии, вагоны-рестораны в поездах отсутствовали. Если местные жители не выходили к поезду торговать провизией, как это случалось зимой, путешественники оставались голодными. Как-то в одну из поездок Аннет Микен, английская дама (как она сама себя называла), путешествовавшая со своей матерью по Забайкальскому участку как раз перед тем, как он был полностью открыт для публики, пришла в ужас, обнаружив, что ей придется ехать в четвертом классе — единственном доступном на тот момент. Чтобы избежать соседства с крестьянами, заполонившими поезд, они с помощью говорившего по-французски кондуктора переместились в багажный вагон, охраняемый несколькими любезными солдатами, но все четыре дня пути им пришлось довольствоваться лишь молоком, чаем и хлебом.

Но военные, особенно высшие чины, не всегда были добры по отношению к простым путешественникам. Одним из тех, кто в числе первых проехал по Транссибу, был уже упоминавшийся Уильям Оливер Гринер, которому однажды не посчастливилось оказаться в одном поезде с офицерами, скупавшими на станциях все, что попадалось им на глаза; один раз жадный генерал купил 40 яиц и семь бутылок молока, оставив ехавшим в поезде матерям с грудными детьми одну лишь соленую рыбу.

Джефферсон забронировал для себя место в первом классе, но выяснилось, что таковой имеется далеко не во всех поездах, поэтому несколько ночей ему пришлось провести на жесткой полке в третьем. В те времена многим иностранцам приходилось сталкиваться с ситуацией, подобной той, в которой оказались мать и дочь Микен, и путешествовать в третьем или четвертом классе, что обычно было малоприятным делом. Доктор Фрэнсис Кларк, англиканский приходской священник из Новой Англии, продвигался из Сретенска на восток, в сторону Байкала летом 1900 года, то есть примерно в то же время, что и Микен с матерью, когда ветка еще не была полностью открыта для регулярного сообщения. Ему посчастливилось путешествовать в купе третьего класса с жесткими, необитыми сидениями и тремя рядами деревянных спальных полок длиной всего лишь полтора метра. И ему действительно повезло: в 2012 году во время посещения Новосибирского музея железнодорожной техники я видел мрачные вагоны 1900-х годов, оснащенные тремя рядами жестких металлических полок для сна и решетчатыми дверьми. Кларку досталось место в вагоне в хвосте поезда, который был намного хуже тех, в которых ему доводилось ездить раньше: «Остальные, по-видимому, относящиеся уже к пятому классу, представляют собой просто крытые вагоны без сидений, снаружи имеется обозначение, согласно которому в вагонах разрешается перевозить 12 лошадей и 43 человека)»^{89}

. (Говорят, что обычно было только 40 человек.) Кларк описывает самых разных людей, путешествовавших в этих вагонах, без какого-либо христианского сострадания: «Если вагоны были пятого класса, то многих пассажиров можно было отнести к шестому и седьмому — кто в тряпье, кто в лохмотьях, и лишь немногие в бархате». По его словам, они кишели «отвратительными паразитами», а «из-за неописуемой вони воздух в вагоне был густым и тяжелым», и со временем дышать становилось все труднее.

В 1900 году с целью привлечь больше таких пассажиров, как Кларк, правительство дало распоряжение обеспечить перевозку до Владивостока поездами класса люкс, которая должна была осуществляться частично на казенные и частично на частные средства.