Транзит Сайгон - Алматы

Информационное поле действительно становилось всё более насыщенным. Все теперь зачитывались неизвестными ранее книгами вроде «Мастера и Маргариты», «Доктора Живаго» или «Лолиты». Венера и Инга начали вечера напролёт смотреть зарубежный сериал — сначала турецкий об отважной, эмансипированной девушке, отправившейся в странствия по Анатолии, бросив вызов косному, полуфеодальному обществу, потом бразильские, колумбийские, мексиканские. Сын пропадал в видеосалонах, где крутили кровавые фильмы вроде «Воинов» или «Бойцовой рыбки», сплошь воспевающие культ сильной личности и жестокость, отражающие ту атмосферу насилия, в которой, видимо, вынуждены жить самые угнетённые и бесправные классы США.

Однажды наша соседка Рая, таинственно вызвав меня в подъезд, сообщила, что он втянулся в одну из подростковых банд, но я отказывался в это верить. Однако потом об этом заговорили и другие соседи и учителя в школе. Особенно встревожилась Венера. Она считала, что я должен поговорить с ним по-мужски, припугнуть милицией, в конце концов, если понадобится. Что поделаешь, пришлось мне завязать с сыном этот нелёгкий разговор. Разумеется, он сразу же начал отпираться и наотрез всё отрицать. Я вспылил и сказал, что не верю ему и что если он будет продолжать заниматься подобной ерундой, я посажу его под домашний арест, а обо всех его дружках сообщу в милицию. Он был явно шокирован таким поворотом:

— Ты этого не сделаешь, — сказал он, заметно побледнев.

— Ещё как сделаю, попомни мои слова! — крикнул я. — Ну, признавайся честно, состоишь ты в «конторе» или нет?

Он упрямо помотал головой. Мне подумалось, что с этим парнем вряд ли можно было добиться какого-то толка при помощи угроз, но я отогнал от себя эту мысль. Дело в том, что я впервые столкнулся с совершенно непонятной мне проблемой, и мне не терпелось её решить любым доступным мне способом.

Когда я пришёл домой на следующий день, по отчаявшемуся виду Венеры понял, что произошла какая-то крупная неприятность.

— Что случилось, Венерочка? — спросил я.

— Наш сын сбежал из дома, — ответила она, и в её прекрасных зелёных глазах блеснули слёзы.

Я молча прошёл на балкон и закурил крепкую сигарету «Ява Золотая». Видать, правду говорят, что маленькие дети — это маленькие проблемы, а большие дети приносят большие проблемы. Во дворе мамаши загоняли по домам заигравшихся детей. Из подвала выбиралась очередная стайка подростков в плащах и кепках. Целые группки этих подростков организованно переходили через дорогу, высаживались с трамваев, выходили из подворотен, зачем-то собираясь под сенью шелестящих густой листвой высоченных тополей, о чём-то совещались, усевшись в огромный круг на корточках в местном парке, где хронически неисправно работали фонари и где сгущавшийся весенними ночами прохладный сумрак дышал некоей смутной, непостижимой угрозой. Я докурил сигарету и вернулся в комнату, где меня ждала заплаканная Венера.

— Я найду нашего сына, Венера, — твёрдо пообещал я. — Всё, что нам нужно, — это чуточку больше взаимопонимания. Пацан взрослеет.

Я нашёл его в Вильнюсе. Конечно, я пытался выяснить у него по дороге домой, почему он это сделал. Я же отец. Но всё, что я смог вытянуть из него, — это то, что он никогда не был до этого ни в Питере, ни в Вильнюсе. Очень глупое объяснение, но он чего-то не договаривает. В последние годы он стал очень замкнутым. Странный парень. Надеюсь, он образумится, когда у него пройдёт переходный возраст. Ведь он лишь начинает сумбурно переживать неповторимую весну своей жизни.

А я вступил в осеннюю пору своего пути. Всё чаще меня охватывает усталость, сопровождаемая необъяснимой уверенностью в том, что всё самое интересное в моей жизни уже состоялось, прошло и что мне остаётся лишь наблюдать за багряно-золотым листопадом на алма-атинских улицах в пасмурные, дождливые дни, пребывая в то же время в непоколебимой уверенности, что обнажившиеся ветви кряжистых дубов и высоченных тополей нашего двора обязательно покроются свежей зелёной листвой — в своё время. 

ЭПИЛОГ