Транзиция

Какой-то юнец в шерстяной балаклаве осторожно спускается по лестнице с чайником, полным кипятка.

Мистер Клейст пытается закричать.

Мадам д’Ортолан

Мадам д’Ортолан – с позором изгнанная, утратившая львиную долю влияния, отрезанная от прошлой жизни – едет в Лхасу наблюдать солнечное затмение, не сомневаясь, что в очередной раз потратит время впустую. За окном проносятся складчатые серо-буро-зеленые просторы Тибета.

Ей не хватает мистера Клейста. Пусть между ними и не было никакого интима, она все равно скучает.

Ее нынешний помощник и телохранитель спит, похрапывая, на сиденье напротив. Он превосходно сложен и полон сил, но в его красивой, крепко сидящей на шее голове нет ни одной оригинальной идеи или хотя бы точки зрения.

Мадам д’Ортолан с сожалением вспоминает Кристофа – шофера из другого Парижа. Вот с ним интима было море. Она делает глубокий вдох через небольшую маску, связанную с поездной системой подачи кислорода.

Грезы о Кристофе прерывает внезапный удар в дверь. Не успевает мадам д’Ортолан вскинуть брови или изумленно открыть рот, как к ней вламывается мужчина: локти расставлены, в руках – пистолет с длинным дулом.

Спящему телохранителю проснуться уже не суждено. Хотя храпеть он все же прекращает. Его лицо так и остается слегка нахмуренным, когда пуля вышибает ему мозги. Брызги серовато-красным веером орошают его плечо и окно позади; от удара головы о внутренний слой двойного стеклопакета паутинкой, словно по льдине, расползается трещина.

Мадам д’Ортолан в ужасе отшатывается и взвизгивает, когда частички крови и мозгов попадают на нее. Бандит пинком закрывает дверь и окидывает взглядом купе. Мадам д’Ортолан перестает кричать и поднимает ладонь.

– Стой, погоди! Если это ты, Тэмуджин, – у меня по-прежнему немало связей! Я многое могу предложить! Давай…

Незнакомец не отвечает. Он ждал, чтобы мадам д’Ортолан подтвердила свою личность, и она это сделала.

За мгновение до смерти мадам д’Ортолан осознает, что ее ожидает, и, не окончив предыдущую фразу, выплевывает одно-единственное слово:

– Предатель!

– Предательница, – тихо поправляет убийца, спуская курок. – И только для тебя, Теодора, – после чего производит контрольный выстрел в голову.

Питчер

Майк Эстерос сидит у барной стойки в отеле «Коммодор» на Венис-бич. Очередная неудачная презентация. Строго говоря, итоги еще неизвестны, но у Майка чутье на такое, и он готов поспорить, что вновь получит отказ. Это начинает удручать. Нет, он не бросит свою идею, которая – он знает – однажды воплотится в фильм, ведь в этом бизнесе главное – настрой: если сам в себя не поверишь, не поверит никто. И все же…

В баре тихо. Обычно Майк в такое время не выпивает. Он думает, как бы подправить сценарий. Может, сделать ставку на семейную аудиторию? Сосредоточиться на мальчике, его отношениях с отцом? Добавить еще чутка милоты. Выжать слезу. Фильму это не повредит. Во всяком случае, ощутимо. Возможно, он слишком зациклился на основной задумке, вообразив, что раз ее красота и элегантность очевидна ему, то и другим тоже, а инвесторы собьются с ног, лишь бы взять идею в оборот и отвалить ему кучу денег?

Не стоит забывать закон Голдмана: никто ничего не знает. Никто не знает заранее, какая идея выстрелит. Вот почему снимают столько сиквелов и ремейков: не от банальной нехватки фантазии, а от того, что боссы-параноики не спешат рисковать, вкладываясь в новые, непроверенные задумки. Приемы, которые уже срабатывали прежде, хотя бы частично избавляют от пугающей неопределенности.

У Майка же затея радикальная, непривычная. Пожалуй, центральная концепция даже слишком оригинальна, что ей во вред. Вот почему ее не мешает загнать в некие традиционные рамки. Майк вновь перепишет сценарий. Честно говоря, такая перспектива его не больно-то радует, однако он считает, что это необходимо. Есть смысл покорпеть.

Идея того стоит, и он в нее верит. Пока это просто мечта, но она может стать явью, ведь Майк живет там, где мечты исполняются, причем как творческие, так и те, что связаны с деньгами и перспективами. Все они воплощаются здесь. Он по-прежнему любит это место и возлагает на него надежды.

В бар заходит молодая женщина и садится через стул от Майка. Темнокожая, длинноногая, в джинсах и рубашке. Их взгляды встречаются, и Майк с ней заговаривает, предлагает купить ей выпивку. Незнакомка раздумывает, глядит оценивающе и, наконец, соглашается на бокал пива. Майк хочет составить ей компанию, она не возражает. Милая, умная и дружелюбная, заливисто смеется. Его типаж.

Она юрист. Вот, решила расслабиться в выходной день. Зовут Конни.

Завязывается беседа. Они выпивают еще по пиву, а затем решают, что впустую тратят солнечный день, и выходят на прогулку по набережной. Над ними высятся пальмы. Роллеры рассекают на роликах, скейтеры – на скейтбордах, велосипедисты – на велосипедах, прохожие ходят взад-вперед, а серферы вдалеке – ловят волну. Здесь же, рядом с пляжем, Майк и Конни находят крохотную кофейню. Затем идут пообедать в ближайший вьетнамский ресторанчик.