Трава была зеленее, или Писатели о своем детстве

Учительница рассадила всех по местам, взяла Вадькину энциклопедию и стала читать: «Богомол – крупное хищное насекомое с длинным мягким брюшком, с большими выпуклыми глазами на треугольной голове. Ноги у богомола гулливеристые, сильные, особенно передние, усеянные шипами. Он хватает ими жертву и сжимает ее словно щипцами. Охотясь, богомол затаивается в траве в позе богомольца, приподняв спину и передние ноги. Тело его в это время неподвижно, а треугольная голова, как танковая башня, вращается во все стороны, высматривая добычу. Обнаружив жертву, он медленно подкрадывается к ней, мгновенно схватывает и съедает. А затем снова замирает на карауле. Питается богомол различными насекомыми, может съесть и своего зазевавшегося сородича. В семье богомолов, что обитают у нас, около 20 видов. Самый известный из них – богомол обыкновенный. Он зеленого или буро-желтого цвета, длиной с полкарандаша…»

На перемене меня все дразнили «богомол обыкновенный», а Вадька, прохаживающийся неподалеку, довольно усмехался и делал вид, что молится, складывая ладони и поднимая глаза кверху. Я сжимала кулаки и думала только о том, как бы засветить ему в глаз. Да вот тогда он сразу поймет, что мне не все равно. А я не хочу.

Подлетевшая Ленка Морозова сочувственно посмотрела на меня и сказала:

– У тебя, Богомолова, просто фамилия дурацкая, ну что же делать. Твоим папе с мамой тоже не повезло. Терпи.

– Нет, у папы с мамой фамилия другая – Никифоровы, – ответила я.

– Так ты что, неродная? Из детдома, что ли? – вытаращила глаза Ленка.

– Да нет, родная. Просто фамилия другая.

– Так не бывает.

– Бывает.

– Значит, у тебя отец не родной, – подытожила Морозова.

– Да родной он!

– Ну, не хочешь, не говори, – обиделась та и ускакала играть в салки с Катюхой и Дашкой.

Вечером я долго не могла уснуть и, наконец решившись, побежала в комнату к бабушке и залезла к ней в кровать.

– Ба, бабуль, я что… не родная вам? Вы меня из детдома взяли? – с дрожью в голосе тихо спросила я, жутко боясь, что это может оказаться правдой.

– С чего ты решила? – удивилась бабушка.

– Ну, у меня фамилия другая, чем у папы с мамой.

– Глупости! Конечно, ты нам родная. У твоей мамы раньше тоже фамилия была Богомолова, а потом поменялась. И у тебя поменяется. Иди спать.

– Ба, а мой папа… родной? Настоящий?

– Нет, игрушечный! – рассердилась бабушка. – Марш в постель! Завтра в школу вставать ни свет ни заря.

Я лежала в постели, накрывшись с головой одеялом, и думала. Мне казалось, что, наверное, меня действительно взяли из детдома и просто это скрывают. А сама я не помню. И что, если я буду плохо себя вести или учиться на тройки, меня отдадут обратно. Страшное и непонятное слово «детдом» пугало. Я слышала, что там живут дети, у которых совсем нет родителей, и им некому покупать игрушки и мороженое, никто не читает им сказок и не водит в зоопарк. Мне стало себя жалко, и я заплакала. Тихо-тихо. Но бабушка все равно услышала и пришла ко мне, стала гладить по голове и говорить, что меня все любят, и что все будет хорошо, и что я очень похожа на маму. А потом, уже сквозь сон, я слышала, как она за что-то ругает папу, а тот виновато басит в ответ про какую-то бю-ро-кратию и документы.

Через полгода мне поменяли фамилию, и она стала такая же, как у папы и мамы – Никифорова.

Ася Гусева

Как я перестала быть принцессой

Когда я была маленькой, я все время что-то придумывала. Я точно не помню, но, наверное, мне казалось, что обычная жизнь слишком скучная. Надо сказать, что с возрастом придумывать истории стало моей профессией, и мне даже стали платить за это большие деньги. А в детстве мне довольно здорово доставалось за мои выдумки. Да и сейчас иногда достается – девочку с рожками моя мама припоминает мне до сих пор.

Однажды мы играли с ребятами во дворе в парикмахерскую. И я убежденно рассказала, что видела собственными глазами, как настоящая парикмахерша накручивала нашей соседке Зинаиде Павловне ее настоящие волосы на бигуди. И использовала для этого обычный репейник. Такой с сиреневыми цветочками в центре колючего шарика. Волосы Зинаиды Павловны после этого стали очень красиво завиваться и даже приобрели розоватый оттенок.

Я говорила очень убедительно. А главное – волосы Зинаиды Павловны действительно завивались и были розоватые. Мои друзья выслушали меня очень внимательно и немедленно бросились искать репейник. И ведь нашли!

Сразу три аккуратные девочки накручивали мои длинные и очень красивые волосы на эти колючие шарики. А надо сказать, что длинные волосы в нашей компании были на вес золота. Тем, кто мог похвастаться косами, завидовали отчаянно и страстно. Я даже помню, как не очень-то добрая девочка Лена из дома напротив пригрозила другой девочке Ане отрезать ее косу ночью, пока Аня спит. Это выглядело таким страшным злодейством, что девочку Лену все немного после этого стали побаиваться.

Мне очень повезло: у меня были красивые густые волосы ниже пояса. Да еще и светлые. То есть я была настоящей принцессой, без всяких там натяжек и снисхождений.