Требуется Баба Яга

Еще через месяц взбешенный лесоруб снова появился на людях. Страж скинул Мару с могучих плеч прямо под ноги кузнецу. Невеста, завернутая с головой в ее же одеяло, выла на одной ноте, но выбраться из плена не посмела.

Сельские быки, восхищенные воплями Мары, восторженно затрусили к дому Агния в поисках голосистой буренки.

Побледневший отец выслушал стража, кивнул и кинулся освобождать дочь.

Одеяло, которое Мара собственноручно вышивала для первой супружеской ночи, было завязано на узлы, которые распутать так и не удалось, а потому их просто разрубили топорами подоспевшие мужики.

Что именно говорил страж кузнецу, осталось тайной, но с тех пор Мара не сбегала. Но и слухи о возможном повторе соединения с суженым не пресекала. Все жители замерли в пытливом ожидании. Чем решится противостояние двух сердец? Сдастся лесоруб под натиском женского напора, или Мара переключится на другую цель?

Золото не разбирали, втайне надеясь на выигрыш.

Да что греха таить – в той норе валялись и пара моих монет.

– Ниоткуда я не сбегал, – рявкнул страж, с досадой поморщившись. – Это же Мара. За что мне это?

– За красоту, – не моргнув глазом сообщила я, все еще посмеиваясь в кулачок. – Теперь у меня есть камень для тебя. Буду носить за пазухой.

– В каком смысле?

– Надоешь – расскажу невесте, где ты живешь.

– Не посмеешь! – Крес с возмущением уставился на меня сверху вниз.

– Посмотрим, – я снова хихикнула. – Так что не доводи меня до греха.

– Ты думаешь, Маре пришлась по душе моя внешность?– В глазах стража неожиданно мелькнуло любопытство.

– Ну, – я еще раз осмотрела Креса с головы до ног, – ты вылитый богатырь. А человеческие девицы таких любят.

– Но она же меня не знает! – воскликнул он, сдвинув брови. – Как она может вот так уходить в ночи к мужчине?

– Я не знаю. – Мне стало неудобно.

Что от меня хотел страж? Поговорить о любви и чувствах? Со мной?

– Может, у Береса спросишь?

Видимо, в моем голосе было слишком много надежды: Крес улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами:

– А какое отношение он имеет к людям?

– А я какое?

– Но личины-то у тебя человеческие!

– Это да. Но я все равно кикимора.

– А как женитесь вы? – Синие глаза с любопытством заглянули прямо мне в душу. – Как мужа выбираете?

Страж менял темы разговора с похвальной скоростью. Я с трудом успевала за ходом его мыслей.

Выдохнула, подбирая слова. И как объяснить стражу то, что я сама до конца не понимала. А самое главное – зачем Кресу понадобилась эта информация.

– Если кикимора со способностями, то она выбирает между теми, кто прислал сватов. Если способности выше среднего, то она сама может выбрать себе мужа. Или мужей.

– Среди домовых и тинников?

Взгляд Креса изменился. Он словно прожигал меня насквозь, мешая думать.

– Да. У моей болотной сестры два мужа: тинник и водяной.

– А как же личины людей? Ты же можешь выбрать мужа-человека.

– Я точно не могу. – Мне хотелось сменить тему разговора, но пристальный взгляд стража мешал это сделать.

– Почему? Твоя личина девицы очень приятная.

– Спасибо. Может быть и так. – Ноги затряслись, а лоб покрылся испариной. – Я никогда не рассматривала человека в качестве супружника. – А ты?

– Что – я? – Синие глаза стража потемнели.

– А ты почему не возьмешь в жены человеческую женщину?

– Ты снова про Мару?

– Да хоть и про нее.

– Змея!

– Я или она? – Меня пробрал смех.

Страх отступил. Крес обладал удивительной способностью тушить пожар разгорающейся ссоры одним словом.

– За твоей спиной змея, – Страж медленно вытянул руку, словно хотел погладить мои кудряшки, и вдруг резко бросился вперед.

Меня откинуло и смяло. Не знаю, что заболело больше: грудь – Крес врезался в меня с силой стенобитного тарана, спина – я со всего маху приложилась ею об изрытую корнями землю, или рука, намертво обвитая лоснящейся черной лентой.

Лента шипела, открывала пасть и очень страшно выставляла вперед два огромных клыка. Яд капельками янтарной смолы замер на самых кончиках зубов.

– А-а-а! – мой вопль наверняка распугал птиц, зверей и всех, кто был поблизости.

Я была готова отойти к праотцам от страха прямо сейчас.

Крес держал змею чуть ниже головы одной рукой, второй же с заметным усилием пытался стянуть с моей конечности смертоносные кольца. Ползучая гадина не поддавалась. Она извивалась, все сильнее сжимая мускулистое тело.

–А-а-а, – на этот раз получилось мелодичнее.

Птицы сорвались с веток и, хлопая крыльями, унеслись подальше от визгливой меня.

Рывки не приносили никакой пользы. Выбраться я не могла, рука пульсировала и отказывалась слушаться. Ощущение, что ее сейчас просто оторвет, усиливалось с каждым ударом сердца.

Не знаю, что повлияло на решение змеи. Может, она решила, что Крес раздражает ее больше, чем я. Или он – более приятная во всех смыслах добыча, и сожрать его – значит обеспечить себя едой на год, не меньше. А что толку от костей кикиморы?