Третья аксиома

Тася невольно взвизгнула, когда светящийся шар попал в Адама. Короткая вспышка света озарила храм, и ангел исчез. Испарился вместе с аномалией. Девушка на мгновение оцепенела, а потом ее ноги подкосились, и она упала на колени.

– Господи, где он?! – выдохнула она.

– В ловушке, – ядовито ответила Биту.

Младенец, бросив старую, потерявшую вкус руку, пополз к новой игрушке. Артем прижал безвольно обмякшую Тасю к себе, отворачивая от детей и закрывая своим телом. Вдруг замолчавший было белокурый Сиэйт всхлипнул громче.

– Папитьки нетю, – промямлил он и разразился громким плачем. – Нетю, а-хна-хна-хна-а, – голосил он, заливаясь слезами. Младенец, оглянувшись на него, прекратил движение и, словно за компанию, затянул грудным голосом унылое «эээ-хэ-хэ-хэээ». Биту села на пол и тоже заплакала. Ее плач был другой, осмысленный, не из-за исчезнувшего «папочки». Она плакала, как это делают взрослые, от усталости и безысходности.

Тася и Артем, воспользовавшись детской истерикой, отползли к выходу. Неожиданно Старик бросил автомат и решительно подошел к девочке. Он встал на колени и обнял ее.

– Доченька моя, не плачь. Ты моя красавица. Ну не плачь, не плачь, – говорил он, гладя ее по голове, по спине, целуя ее грязное, в запекшейся человеческой крови, заплаканное личико. Другой рукой он притянул к себе ревущего Сиэйта. Увидев это, Кейфор тоже подполз к Старику, тот заботливо обнял и его. Он что-то шептал им, гладя и целуя. Делал он это более чем искренне. На глазах его тоже выступили слезы, а голос… Тася и не подозревала, что Старик может говорить с такой любовью. Биту обвила его шею своими ручонками, младшие дети уткнулись мордочками в его мягкое, объемное пузо.

– Моя девочка, принцесса, прости, что я так долго тебя искал, – проговорил Старик.

– Ты будешь нас любить? – прошептала Биту, всхлипнув.

– Конечно, всегда.

– А если мы не будем слушаться?

– Даже тогда. Всегда буду тебя любить. Ты же моя доченька, ангелочек мой. И мальчишки тоже.

Он достал из кармана какую-то тряпку и вытер ей слезы, размазывая чужую кровь по лицу. Вытащил свой паек, угостил малышей галетами. Биту отказалась, но ей понравилось, что младшие перестали плакать и удовлетворенно зачавкали. Она явно заботилась о них.

Девочка позволила Старику уложить братишек спать, но сама баиньки не захотела.

– Расскажи рассказку-поганку, – попросила она немного капризно.

– Про что?

– Про самое-пресамое стыдное-престыдное, что ты сделал. Только не обманывай.

Тася догадалась, чего хочет Биту. Прощупывает папочку на вшивость. Если он сможет открыться в том, чего больше всего стыдится сам, значит, и ей не врет. И от того, насколько честно и полно он вывернет себя наизнанку, зависит его жизнь. И их с Артемом заодно.

Старик тоже это понял. Он тяжело вздохнул, виновато взглянул на Тасю с Артемом и рассказал, зачем на самом деле он пошел в эту ходку. Оказывается, он хотел забрать схрон себе, а друзей своих обмануть. Если получится – уйти он них незаметно, если нет – сдать Паромщику или на мертвые болота завести. Или даже убить, если придется.

Чем дальше рассказывал Старик о своих мерзких планах, тем шире улыбалась Биту. Свет вокруг нее приобрел розовый оттенок, словно она ловила кайф, ощущая стыд рассказчика. В конце она хихикнула и обняла Старика сильнее.

– Давай убьем их сейчас, – предложила девочка озорным голоском.

– Давай лучше отпустим, – возразил Старик. – Теперь у меня есть вы, схрон не нужен. Пусть идут.

Биту делано нахмурила бровки.

– Они забрали наши игрушки, – обиженно сказала она, показывая на рюкзаки.

Старик покачал головой.

– А мы новые найдем, – проговорил он. – Новые ведь лучше? Ты умеешь искать артефакты?

– Конечно! – радостно заявила Биту. – Я и с аномалиями могу делать, что захочу.

– А где же ты научилась? – с наигранным удивлением спросил Старик.

– В Доме, – ответила Биту и надулась. – Нас там никто не любил. Однажды двери открылись, я взяла Сиэйта и Кейфора, и мы ушли. Только мы кушать сильно хотим.

Биту изображала речь неразумного дитяти, но Тася видела, что девочка не так проста, как хочет показаться. Старик ловко подыгрывал ей.

– Вот видишь, – сказал он ласково и показал на Тасю с Артемом. – Они тоже не любят Дом. Ваши игрушки им нужны, чтобы всех там наказать.

– Они не смогут, – презрительно фыркнула Биту.

– Давай дадим им попробовать, – предложил Старик. – Вдруг получится? А мы посмотрим.

Девочка вздохнула. Видно было, как не хочется ей отпускать добычу, но она приняла решение.

– Пусть расскажут рассказку-поганку. Тогда отпустим. Да? – спохватившись, спросила она у Старика.

– Да, – согласился он.

Артем растерянно смотрел на Тасю, и она поняла, что начинать ей. До хруста сжав ему руку и глядя прямо в глаза Старику, она рассказала, как с самого начала влюбилась в Адама. Что желала смерти Ирине и до сих пор желает. Что украла «джинн» и использовала его на свое желание «не хочу любить Адама». Правда, оно не сбылось. Лишь на несколько часов она перестала чувствовать притяжение к ангелу, а потом все вернулось вновь.