Третья планета от солнца

Прочухавшийся Велерад, видя такое совершенно не богатырское дело, проворно кинулся к мечу, попутно матерно заорав, чем дезориентировал и обидел клыкастого врага:

– Робяты, мать вашу в кабана ети. Ну-ка, все дружно навалимся на свинку.

Команда – есть команда.

Чиж слетел с дерева, а Бова и Бобёр с двух сторон кинулись на секача, дружно колотя его мечами, дабы выбить из чушки накопившуюся дурь. Тут и сотник подоспел, со всего маху вогнав меч в кабанью спину.

Позорно завизжав сельской хрюшкой, вепрь, мысленно плюнув на честь и достоинство, со всех ног ломанул в овраг, и всё семейство бросилось за опозорившимся перед женой и детками, клыкастым папашей.

– Хоть меч на этот раз не утерял, – обрадовался Велерад.

– А где юные белки? – поинтересовался Чиж, глядя на сосну с отроками.

Но позлословить на их счёт гридни не успели, ибо с содроганием заметили, что со всех сторон окружены вятичами в волчьих и медвежьих шкурах.

– Мы вам кричали, а вы кабанчиком увлеклись, – оправдался, спрыгивая с дерева, Доброслав.

Следом за ним ступил на землю и ушастый Бажен.

– Боги такие затейники, – грустно глянул на радостно скалящегося громадного вятича в медвежьей шкуре и с обоюдоострой секирой в лапищах, Велерад. – То кабанчика нашлют для своего развлечения, то диких вятичей.

– Сам дикий, – погрозил сотнику секирой боец в шкуре. – Бросайте мечи и сдавайтесь в полон.

У Доброслава меча не было, а подошедший молоденький вятич, примерно его возраста, с улыбкой обезоружил, сняв с пояса кинжал в ножнах, повторив следом то же самое с Баженом.

Одет вятский отрок был в короткий кафтан из толстой свиной кожи, чтоб уберечься от колючего кустарника и ветвей.

Сопротивление врагам никто оказывать не решился – утомились после битвы с вепрем.

– Их волхвы – приятели тех, коих в Днепре утопили, свинью и подложили, – догадался Бобёр.

Святослав беспокойно хмурил брови, вглядываясь в тёмный, угрожающе, как ему показалось, шумящий лес вокруг стана.

На берегу дымили костры и дружинники, отхватывая ножами куски мяса от прихваченных с собою свиных или бараньих туш нанизывали на прутья и жарили над огнём, поедая его полусырым.

– Княже, отведай мясца, – протянул кусок баранины Святославу Свенельд, удобно расположившись на попоне у костра.

– Впереди ночь, быть при оружии. Две лодки дозорные не пришли, – стараясь скрыть волнение, глянул на небо с первыми звёздами и передёрнул плечами от недалёкого волчьего воя. – Что с ними случилось? – обратился к Свенельду, вновь глянув на безразлично мерцающие звёзды.

«Молод ещё князюшка, и к людским потерям не привык. Ничё-ё, пооботрётся в боях со временем», – одобрительно глянул на Святослава воевода: – Поутру дружинников отправим на поиски, – вздрогнул от громкого уханья филина. – Тьфу ты! Нечисть, – зябко поёжился Свенельд, ухватившись для успокоения за рукоять меча.

– Может не филин, а лешак вятский недовольство проявляет? – протянул руку к мясу Святослав, усевшись рядом с воеводой. – Завтра велю за Богомилом послать. Дела тут не столько ратные, сколько колдовские. Жаль отрока Доброслава. Хороший парнишка был.

– Да живы они, княже. В полон, видимо, попали, – проверил взглядом сторожевых ратников на границе стана.

Утром деревушку обнаружила дозорная лодка с десятником Возгарём и гриднями-побратимами Гораном и Молчуном.

Доложили князю, и Святослав решил возглавить поиски – хотелось отомстить за отрока-щитоносца.

Полусотня углубилась в лес и наткнулась на следы боя: кровь, вывернутые комья земли и сломанный кустарник.

На щеках князя заиграли желваки, и он мстительно огляделся по сторонам, увидев лишь сомкнувшиеся над головой огромные сосновые лапы вековых деревьев и овраг, из которого, напугавшись сунувшегося туда дружинника, с визгом и шумом выпрыснул многочисленный выводок диких свиней.

От неожиданного столпотворения гридни схватились за мечи, к тому же где-то неподалёку рыкнул побеспокоенный свиньями медведь.

– Здеся кабанище дохлый, – заорал со дна оврага Горан вылезая на поверхность и выбирая колючки со смурых тёмно-серых холщёвых штанов. – Робята вепря уложили, – добавил он, глянув на Молчуна, а затем на князя.

– Слава Перуну, – с облегчением вздохнул Святослав. – Выходит, боя с вятичами не было.

Соглашаясь, Молчун покивал, и отряд тронулся дальше.

Проехав ещё четыре стрелища, наткнулись на обложенный дёрном родник и, спешившись, напились ледяной воды.

– Где-то рядом вятичи, – встревожено произнёс Возгарь, указывая на засеку из сосновых стволов с заострёнными толстыми ветвями. – По краям завала частый ельник – лошади не пройдут.

Пока половина спешенных гридней разбирала засеку, другая половина, вскинув луки и наложив на тетивы стрелы, оглядывалась по сторонам.

Но вятичей нигде не было, как и пропавших дружинников.

В кронах деревьев шелестел ветер и монотонно жужжала и жалила поднятая с травы мошкара и комарьё.

Миновав расчищенную засеку, до полудня продирались сквозь деревья. Выбравшись на солнечную поляну, увидели полоску пашни и селище с десятком приземистых бревенчатых избушек с соломенными крышами.