Третий контур

— Марат, успокойся, пожалуйста, — Митя пододвинул ему кресло и вернулся на свое место. — Мы здесь как раз для того, чтобы закрыть дело. После этого никто больше не будет тебя беспокоить.

Марат вжался в кресло, напряженно сцепив пальцы и разглядывая это переплетение кожи и пластика.

— Тебя никто ни в чем не обвиняет, — продолжал Митя. — Наши кодеры уже нашли программный баг, ответственный за сбой, исправили его и разослали обновления всем пользователям. Осталось только уточнить некоторые подробности, и на этом закончить.

— Что вас интересует? — спросил Марат, все так же глядя на свои руки.

— Твои интенции. Что ты чувствовал перед ударом и во время удара? Пытался ли остановить руку? Проще говоря, все произошло помимо твоей воли или против твоей воли?

Лицо Марата скривилось в недовольной гримасе.

— Вы же читали отчеты! Я уже сто раз объяснял, что ничего не мог сделать! Все произошло так внезапно, я даже не успел ничего понять. Если бы я мог, то, конечно, попытался бы остановить удар. Но рывок оказался слишком неожиданным.

— Ты не чувствуешь эту руку частью себя? — быстро спросил Митя.

— Чувствую, конечно. Это был просто сбой — как нервный тик, непроизвольное сокращение мышц, что-то в этом роде. Я уже обо всем рассказал месяц назад, вы же прочитали протокол! Зачем вы снова об этом спрашиваете?

Он был прав, его ответы совпадали с записанными в протоколе. Но отвечая, Марат напрягся и слегка замешкался. Этого оказалось достаточно, чтобы Митя тут же вцепился в него мертвой хваткой.

— Да, мы читали отчет. Но тогда тебя спрашивали только о самом ударе. Расскажи, пожалуйста, как можно подробнее, что было сразу после него.

Марат напрягся и задеревенел, его лицо застыло и покраснело. Вопрос был непосредственно про него; соврать он не мог, а правду говорить не хотел. Он заговорил через силу, с трудом выдавливая из себя слова.

— Когда Никита упал, все подбежали к нему. А Коля бросился ко мне. Он поднял руку…

— Замахнулся? — уточнил Борис.

Марат покраснел еще сильнее.

— Поднял руку. Наверное, просто хотел меня остановить. Тогда моя рука схватила его за запястье и сжала. Это тоже произошло помимо моей воли, и так быстро, что я не успел ничего понять.

Митя подался вперед.

— Как долго ты сжимал его руку?

— Не знаю. Секунд… двадцать, наверное.

— И?

Глаза Марата предательски заблестели.

— Я правда пытался его отпустить! Изо всех сил! Но я уже не управлял своей рукой!

— То есть устройство действовало против твоей воли, выраженной ясно и недвусмысленно? — спросил Митя.

— Да.

— А почему же ты не рассказал об этом на первом опросе?

— Я боялся! Боялся, что меня заберут отсюда… Будут изучать… К тому же ничего страшного ведь не произошло, всего лишь маленький синяк на запястье. И Коля на меня давно не в обиде.

— Коля Шаталов? — уточнил Митя.

— Да.

Рука Мити скользнула над клавиатурой, и на экранах у Бориса и Оли появились слова «Дон Жуан».

— Дон Жуан? — встрепенулся Марат. — Тяжело пожатье каменной десницы?

Митя смутился.

— Извини, дурацкая привычка с детства. Не обращай внимания. Скажи, ты помнишь, кто не подошел к Никите, когда он упал? Кто остался в стороне?

— Не помню, — ответил Марат, на этот раз уже без всякого напряжения.

— Ну, ладно. Спасибо тебе, ты нам очень помог.

Марат вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Митя посмотрел на друзей:

— Следующий — Дон Жуан?

— Хорошо, — согласился Борис и, повернувшись к Оле, спросил: — А ты что скажешь?

— Я и не подозревала, что слепую скоростную печать кто-то может считывать прямо с пальцев. Мне кажется, мы еще слишком многого не знаем об этих детях.

21

Митя вскочил с кресла и навис над столом, упершись в него ладонями.

— Вот! А о чем я тебе все время говорю — это отнюдь не обычные дети!

— Ты во всем хочешь видеть угрозу, — укоризненно сказала Оля. — И все же они действительно необычные. Я все понимаю — и про взлом, и про хеши, и про перехват управления. Но как кто-то смог управлять «умной рукой»?

— Это как раз просто, — ответил Борис. — Связаться с протезом можно по любой беспроводке. У него несколько таких каналов, просто они если и открыты, то только на считывание. Как именно их взломали, мы не знаем, все логи потерты. Но проблем с каналом у хакера не было.

— Я не о том, — отмахнулась Оля. — Как он смог управлять «умной рукой» так точно? Насколько я знаю, владельцы протезов проходят специальный тренинг, привыкая к новой конечности. А тут пришел, увидел, победил. Тебе это не кажется странным?

— Во-первых, я не сказал бы, что очень точно. Было бы точно — не было бы выбитых зубов, да и нас бы тоже тут не было. А про управление — там же требовалось задать только интенцию, все остальное система просчитывала сама. Если бы наш хакер не снял все системные ограничения, никто бы и не догадался, что «умная рука» взломана.

— То есть в первом эпизоде он просто не рассчитал усилие, а во втором уже скорректировал его? — спросила Оля.

— Думаю, да, — ответил Борис.

— А может, наоборот, все просчитал предельно точно, — вмешался Митя. — Мне кажется, наш «хорек» слишком умен для столь грубых ошибок.

Борис удивленно посмотрел на него.