Третий круг рая

– Да, вот как раз о твоем детстве… Он спас тебе жизнь, девочка. Вытащил из заводи, куда ты скатилась с высокого берега, видимо, оступившись. Все без толку суетились, а он спустил лестницу у своего дома, пробрался к тебе сквозь заросли камыша – ты уже захлебывалась – и поднял наверх.

– Тебе мама рассказала? Сколько лет мне было?

– Около трех… Поэтому когда через несколько лет всплыла эта папка с делом, Вера просто поставила его в известность, что знает о его роли в судьбе своего отца.

– Это все? Больше от меня вы с матушкой ничего не скрываете?

– Прости, Ляна. Факт – ты обязана Громову жизнью. Договор с ним о молчании на этом и основан. А теперь сама решай, говорить ли о том, что я тебе рассказала, следователю.

Я отключила телефон и долго сидела молча, переваривая услышанное.

– Ты все еще хочешь обвинить этого человека, детка? – с грустью спросила Люба.

– Не хочу. Но как же Георг? Так и будет жить с мыслью, что он сын убийцы? И я ничем не могу помочь?

– Тебе решать. А крест наш никому еще добра не принес. Жаль, я поняла поздно, что наделала, когда у отца его своровала при бегстве. Глупая девчонка… Подумала – продам, нам с ребенком на жизнь хватит. Так и попала с этим проклятым наследством в дом Тамаша. Только он и знал, что у меня такая ценность хранится. А потом я рассказала его матери… В тот день, когда Бахти, твой дедушка, родился чуть живым. Она была шувани, сразу поняла, что на младенце проклятие через этот крест. Бахти к жизни она вернула, но сама вскоре ушла.

– Зачем же ты его дальше хранила?! Нужно было выкинуть!

– Бесполезно от него избавляться, он всегда принадлежит тому, кто его украл. Я украла, сына потеряла – все равно утонул молодым. Не надолго его старая шувани у смерти отпросила. Дом сгорел, Тамаш крест у меня без спросу взял, считай – выкрал. И на себя беду перетянул – убили. Отец Георга поддался соблазну – и где он сейчас? Завтра похоронит его сын, добрым словом никогда не помянет.

– А мы, получается, сегодня крест тоже украли?! Только у покойного Романа Егоровича! Я что-то не очень понимаю: если он отнес его в старый дом еще до своего бегства за Урал, то как тот оказался в портфеле? Понимаешь, мами, когда я в мае старика нашла в лесу, портфель с документами был при нем. Он сам при мне выложил на стол все: три папки, фотографии и несессер. Точно все, потому что портфель был очень легким, когда я после этого взяла его в руки. А сейчас мы обнаружили в доме Юдина и папки, и фото – среди старых газет в диване. И портфель за диваном, а в нем – твой крест. Почему вдруг Роман Егорович решил документы отнести в дом? Я даже могу припомнить, когда именно, – я лечила ему рану на руке, порезался он там, в доме. Это было… недели две назад. Он отнес папки в портфеле, переложил в него крест, папки засунул в пачки газет, а портфель – за диван. Зачем вдруг?! От кого решил все спрятать?

– Ты не догадалась?

– Он увидел Громова, да? Из окна мансарды – тот, наверное, стоял у своего дома. И Роман Егорович к нему не вышел, затаился. Громов уехал, а он собрал документы и решил отнести в дом. Туда, где покоился крест целых восемь лет! Думаю, он готовил себе запасное убежище на случай, если Громов вдруг задержится на даче на несколько дней. Не планировал Роман Егорович показываться ему на глаза. Но все же встречи избежать не удалось. О том, что между ними произошло, может рассказать только Громов. В итоге он избил Юдина, возможно, спровоцировал тот самый сердечный приступ, от которого Роман Егорович и скончался. Чем же так смог разозлить Юдин Громова, что тот пустил в ход кулаки? Причина должна быть веской… А что, если Павел Андреевич знал о золоте? – Неожиданная мысль оказалась верной – я даже повела плечами, словно прогоняя холодный ветерок со спины.

– Да, девочка, ты правильно подумала. Он давно знал о кресте. И хотел его найти, но так и не нашел. И твой гость так и не сказал ему, где его спрятал. За что и поплатился жизнью. А лучше бы отдал! – с отчаянием воскликнула Люба.

– Откуда он мог узнать?! Не понимаю… Мне придется все рассказать Сотнику, а тот его арестует сегодня же, не сомневаюсь. В тюрьму Громову нельзя: у него безумный старик отец на руках. Я уверена, нужны деньги на его лечение – вот и мотив преступления. Павел Андреевич спас мне жизнь, а я в благодарность помогаю упечь его в тюрьму? Как жить с этим дальше?

– Решай, ты знаешь, что нужно делать.