Тревожный мозг. Как успокоить мысли, исцелить разум и вернуть контроль над собственной жизнью

Неудивительно, что некоторые люди с ПТСР получили травмы головы во время события, приведшего к этому расстройству. В таких случаях для того, чтобы вылечить ПТСР, надо вылечить и повреждение мозга. Поврежденный мозг легко поддается крайне негативному воздействию травматического опыта, из-за чего повышается вероятность развития ПТСР. Это часто встречается среди солдат, раненных в Ираке взрывами придорожных бомб. Другой распространенный сценарий – женщина, которая попадает в страшную автокатастрофу, ударяется головой о лобовое стекло и получает травму мозга. Она видит, что все остальные пассажиры в автомобиле погибли, и у нее развивается ПТСР. А из-за повреждения мозга справиться с эмоциональной травмой ей становится намного сложнее. Взрывы во время военных действий или страшные автокатастрофы часто повреждают префронтальную кору и височные доли. Эти мозговые структуры наиболее уязвимы и чаще всего травмируются и в более обыденных ситуациях, например, в автокатастрофах.

Гарольд: невыявленная киста головного мозга

Гарольд – мальчик, которому я просканировал мозг при помощи ОФЭКТ и обнаружил проблему, которую другие врачи найти не могли. Невысокому, но крепко сложенному Гарольду было четырнадцать. До двенадцати лет Гарольд был относительно добрым и покладистым мальчиком. После того, как Гарольду исполнилось двенадцать, его семья стала замечать его угрюмость и раздражительность, чего раньше за ним не водилось. У Гарольда развилась постоянная пассивная агрессивность, готовая чуть что выйти на поверхность. Его раздражительность усиливалась, и вскоре с Гарольдом каждую неделю стало случаться по несколько припадков, во время которых он сломал лампу, кулаком проломил стену и ногой пробил дыру в двери. Терапия с участием консультанта по вопросам воспитания не принесла никаких результатов; консультант сказал семье, что у Гарольда были «нормальные подростковые трудности». Семейная терапия носила проблемный характер, поскольку семейный терапевт обвинил родителей Гарольда в том, что они не установили в отношениях с ним четких границ; на самом деле, ужесточение границ приводило Гарольда в еще большую ярость. Психиатры назначили несколько разных препаратов, которые приносили мало пользы, зато имели сильные побочные эффекты. После того, как Гарольд в припадке гнева попытался зарезать своего отца кухонным ножом, родители привели его ко мне.

Приняв во внимание то, что ранее предпринятые попытки лечения результатов не имели, я порекомендовал им сделать Гарольду ОФЭКТ мозга, и они согласились. Мы были удивлены, увидев на снимках, что у Гарольда была большая киста, наполненная жидкостью полость, давившая на его левую височную долю. Подобные кисты, расположенные в области левой височной доли, могут стать причиной проблем, аналогичных тем, что были у Гарольда: угрюмости, раздражительности, приступов гнева.

Я посоветовал родителям Гарольда проконсультироваться с нейрохирургом по поводу удаления кисты. Первый хирург, к которому они обратились, дал отказ, сказав, что он проведет операцию, только когда и если киста приведет к «настоящим» проблемам, как будто приступы ярости, разрушения и попытка ударить ножом отца – проблемы не настоящие. Я не сдался и направил семейство к другому нейрохирургу, который более внимательно относился к нейропсихиатрическому влиянию кисты в височной доле. Он согласился с необходимостью операции и спустя несколько недель провел ее. После удаления у Гарольда кисты его угрюмость, раздражительность и приступы ярости полностью исчезли – ну, почти полностью. Все же у него еще оставались его «нормальные подростковые трудности».

Консультирование, семейная терапия и медикаментозное лечение не решают проблем, вызванных кистой или опухолью мозга. Гарольд и его родители могли бы безрезультатно проходить психотерапию на протяжении многих лет. Сперва надо было устранить серьезную проблему, заключенную в его мозге. Только после этого психотерапия или другие методики могли дать нужный эффект.

Ртуть, угарный газ и другие ядовитые вещества

Тридцатидевятилетний Кларк был успешным специалистом. Он с легкостью закончил медицинский ВУЗ, резидентуру[56] по дерматологии в престижном университете и открыл собственную врачебную практику, которая шла очень успешно. Однако что-то пошло не так. Кларк начал забывать простейшие методы лечения и дифференциальные диагнозы. Он стал забывать имена постоянных клиентов, что было для него нехарактерно. А его сотрудники сказали, что он стал раздражительным и резким в общении. И тогда Кларк обратился ко мне.