Три билета в кино

– Что ты не понял? – переспросил Олег. – Тебе нужно было много донорской крови и плазмы. Мы с Василисой сдали кровь.

– О-о-о, – я был удивлен. – Значит, у меня внутри теперь коктейль «Кровавые Васа и Олег»?

– Да, Саш, – усмехнулся Олег. – Жекина не подошла, но он хотел сдать плазму, хотя врач все равно запретил ему после операции.

– Буэ, – я фыркнул. – Избавь меня от подробностей.

– Нужно знать свою группу и резус, – поучительно заявил Олег. – Это может спасти тебе жизнь.

И он пустился в пространную лекцию о важности донорства и бла-бла-бла, из которой я вынес только то, что у меня и Васы третья отрицательная, у Жеки четвертая и тоже отрицательный резус-фактор. Ну, теперь, когда я знаю все это, готов спасать наши жизни в любое время.

Но на самом деле понимание того, что Васа поделилась со мной кровью, было каким-то волнительным. Я впервые задумался, что, если Олег согласился брать у нее кровь, дело и правда пахло керосином.

Я мог умереть десять дней назад. Такое себе осознание в восемнадцать с гаком лет. Неприятненькое. Что было бы с Василисой и Жекой без меня? Конечно, им есть где жить. Но с мечтой о ресторане пришлось бы расстаться. А как бы они оплачивали счета? А разные дела, которые обязательно всплывают? Этот олень даже гвоздь прибить не может, а Васа совершенно беспомощна с незнакомцами. Как они вообще буду справляться в этом безумном жестоком мире? Я еще раз повторил данные о группе крови каждого из нас, чтобы запомнить и быть начеку в случае чего. Я ни за что не должен оставлять этих растяп одних. Они ж просто не справятся.

Восстановление ползло медленно, как улитка, как черепаха, как дождевой червяк. Жеку, конечно, выписали раньше. И после часа уговоров, угроз и торгов Васа согласилась уехать домой с ним на ночь, но ровно в восемь утра следующего дня она ворвалась в палату; Жека бежал следом, неся в здоровой руке огромный пакет с контейнерами еды. Мне теперь предстояла диета до конца жизни, и что-то они ринулись ее соблюдать с особым усердием. Никакой копченой колбаски, никакого тортика с надписью «Мы счастливы, что ты не сдох». Ничего. Да, еда была вкусной, хоть и диетической, но я на всякий случай все равно поворчал.

К Новому году из палаты выписали всех, кроме меня. Сердобольные медсестры разрешили Жеке и Васе остаться со мной в ночь с тридцать первого на первое. Им очень понравился благодарственный презент, который занес им в кабинет Олег ранехонько утром. Быть братом врача – это кайф. Утром забегала Тамара Александровна с подарками и новыми контейнерами еды. А ближе к обеду зашла даже Марина, принеся в подарок торт. Правда, магазинный, но порыв я оценил. Хотя Жеку и выписали, его мама приходила почти каждый день, и этот не стал исключением. Она принесла подарки для нас троих и еще четвертый. Я чуть не спалился, совершенно забыв о своей воображаемой девушке, но спохватился в самый последний момент.

К вечеру я совершенно выбился из сил, принимая гостей. Моя персона никогда не пользовалась такой популярностью, как в этот день. Но, если быть честным, мне хотелось, чтобы все уже отвалили и оставили меня с семьей.

Васа притащила ветки сосны и поставила их в вазу, которую тоже притащила – из дома. Точнее, тащил Жека. Подарки она свалила под ветки, но на тумбочке было недостаточно места, поэтому кое-что пришлось бросить на соседнюю пустую кровать. Часть еды мы разнесли по палатам и отдали в сестринскую и ординаторскую. Мне больше нельзя было объедаться, особенно пока швы не до конца затянулись.

Прицепив на стену скотчем пару гирлянд, Васа запитала их от розетки, и на стене заиграли цифры 2005. Мы пили детское шампанское, но мне дали всего пару глоточков сделать, и ели куриное филе с овощами, запеченное с какими-то травами. На десерт позволялось съесть малюсенький кусочек бланманже Жекиной мамы. Сами-то они сожрали довольно много, но, сколько я ни дулся, добавку зажали. Вонючие предатели.

Под бой курантов, доносящийся из сестринской, встречая Новый год нашей совместной жизни, я почувствовал себя абсолютно счастливым. Да, мои внутренности болели. Да, последствия этой операции аукались мне еще спустя годы. Да, этих мудаков, которые избили нас, так и не нашли. Но все это было неважно.

Я был жив, рядом была моя семья. Через несколько минут после полуночи раздалось странное жужжание из моей тумбочки. Рванув ящик на себя, я увидел эсэмэс от Олега:

С Новым годом, братишка!

Ухмыльнувшись, я почти захлопнул ящик, когда мой взгляд упал на билеты. В ящике валялись все вещи, которые были в карманах моего костюма, павшего смертью храбрых той самой ночью. Олег просто свалил всё в прикроватную тумбочку, в том числе и заляпанные моей и Жекиной кровью билеты на «Травиату».

Эти билеты со мной до сих пор, спустя почти двенадцать лет. Каждый раз, заглядывая в тумбочку стола, я порываюсь выкинуть их к чертовой матери, чтобы они не напоминали мне о том, что было после. Но что-то мешает.