Три дня до небытия

– Конечно, огонь не опасен.

Малк, все это время державшийся в правом ряду, заметил:

– Кто-то шустрый хочет обойти нас слева. За последние двадцать минут он раз десять делал такие замечания по адресу других водителей. Лепидопт в очередной раз подобрал под себя босые ноги.

И тут белая малолитражка перед ними резко затормозила, а другая заблокировала фургону Малка поворот в левый ряд. Вскакивая на ноги, Лепидопт услышал два громких хлопка и увидел два фонтанчика пыли на асфальте перед машиной.

Фургон покачнулся и замер. Лепидопт перелез назад и, встав босыми ногами на золотую свастику, наклонился вперед и прижал ладонь к отпечаткам рук Чаплина на плите.

Маррити смотрел на него круглыми глазами.

Снаружи хлопнули дверцы двух машин, мужской голос выкрикнул:

– Всем выйти из фургона!

– Прыгай, черт побери! – шепнул ему Малк, а потом выкрикнул: – У нас тут бомба, взрыв заденет и ваши машины. Переключатель мертвеца. Никто выходить не будет.

У Лепидопта бешено колотилось сердце. Перед глазами, почти заслоняя исцарапанную цементную плиту, отчетливо стояло лицо Луиса: мальчик очень серьезно смотрел на него – он хорошо помнил этот взгляд.

– Один из нас отправится с вами, – произнес голос снаружи.

– Нет, – отрезал Малк. – Бомба.

– Тогда вы поедете вместе с нами, две наши машины сзади, одна впереди. Если это вас не устраивает, советую взорвать свою бомбу.

– Мы поедем с вами, – согласился Малк. Снова хлопнули дверцы, и фургон тронулся с места. Спустя мгновение Лепидопт услышал, как щелкнул сигнал поворота.

– Ты еще здесь? – яростно спросил Малк. – Маррити, он еще там?

– Здесь, – моргая от пота, ответил Лепидопт.

– Не получается? Если…

– Не знаю, получается или нет, – сказал Лепидопт. Отпечатки Чаплина скользили под ладонями, как смазанное маслом стекло прошлой ночью. – Я еще не выходил из тела.

– Так выходи же! Нас захватили.

– Мне надо… – начал Лепидопт, выталкивая изо рта слова, как выбитые зубы. – Подумать… еще немного.

Фургон прибавил скорость, лампочка над головой закачалась.

– Тогда не прыгай, – хрипло проговорил Малк. – К черту все, просто рвани бомбу. – Фургон замедлился, снова щелкнул сигнал поворота. – Разнеси все вдребезги, Орен! Машина Эйнштейна не должна достаться этим людям!

– Я прыгну, – сердито буркнул Лепидопт, – или взорву все. Но не сию секунду.

Солнце осветило облупившийся белый флюгер и зигзагообразный узор из голубой и желтой черепицы на остроконечной крыше башни.

Арье Мишел вышел из фургона, припарковавшись на больничной стоянке, обошел его и поддержал под локоть Шарлотту, скользнувшую со своего места на тротуар. В тот миг, когда Шарлотта и фургон заслонили его от чужих глаз, он потянулся к карману рубашки и включил передатчик.

– Что, машина времени не сработала? – спросила Шарлотта. Лицо ее ничего не выражало, а глаза скрывались за неизменными темными очками.

– Он ждет от меня сообщения о том, что находится в башне, – улыбнулся ей Мишел. – А мы тем временем можем произвести обмен, – он выпустил ее локоть. – Давайте раскроем руки, покажем, что у нас ничего нет.

Оба вышли из-за фургона.

«Но ведь нас здесь уже не должно быть! – мысленно вскричал Мишел, вместе с Шарлоттой направляясь к башне, держа ладони открытыми и чуть отставив в стороны. – Бог знает, чем бы я занимался сейчас, если бы Лепидопт передал сообщение Харелю в 1967 год и скопировал надпись с камня Рефидим, – но точно не этим!»

Не вышло, думал он, медленно переступая нарисованные белые линии на асфальте. Или эти, из Весперса, их перехватили… Нет, в утренней тишине мы бы услышали взрыв даже за милю-другую.

Прищурившись, он различил каких-то людей в тени заросшего навеса у входа в здание под башней: бородатого мужчину в инвалидном кресле и второго, седоволосого, державшего на руках безвольное тело девочки, еще один-два человека виднелись в тени позади них. Оставалось пройти около пятидесяти футов, их разделял тротуар и полоса лужайки с парой оливковых деревьев. В больничном дворе вся эта группа смотрелась вполне уместно – как и Мишел с Шарлоттой. Медленно приближаясь ко входу, Мишел заметил, как мимо ожидающих равнодушно прошли одетые в белое медсестры.

Мишел с улыбкой обернулся к Шарлотте – так, чтобы губы оказались над микрофоном под воротником рубашки.

– Прыгай, – произнес он, – или беги, возвращайся в Лос-Анджелес.

Она кивнула.

– Я вас услышала.

Мужчина с бесчувственной девочкой на руках шагнул из-под затененного навеса на солнечный свет и остановился.

Остановились и Мишел с Шарлоттой.

– Наверное, дальше я пойду одна, – сказала Шерлотта.

– Пожалуй, – согласился Мишел. – Ну… удачи!

– И вам, – она холодно улыбнулась ему и, повернувшись к башне, осторожно сделала первый шаг.

До Мишеля донеся шум нескольких подъезжающих к парковке машин в десяти ярдах от него, и он медленно повернул голову. В груди вдруг стало холодно и пусто: три малолитражки, свернувшие к больнице, явно конвоировали знакомый фургон флориста. За лобовым стеклом маячило застывшее лицо Малка.