Три доллара и шесть нулей

– Пора спасать мир от гнусного извращенца, – провозгласил прокурор. – Но перед тем как тебя избить, хочется задать один вопрос. Где та кассета, на которую ты снимал меня и этого мужика в ресторане поселка Кольцово?

Отпираться было бессмысленно. Гургулидзе отрицал бы очевидное до хрипоты в голосе, однако, увидев перед собой прокурорское удостоверение того, на кого он совсем недавно направлял объектив видеокамеры, струхнул. Вылезла наружу и подноготная шестилетней давности, которая хранилась в милицейских анналах. Сергей Александрович понимал, что короткий рассказ о его прошлом, прозвучавший из уст прокурора, – это неприкрытая угроза, и если вслух еще не прозвучала фраза о том, что все сказанное станет предметом разбирательств в суде в случае отказа идти на контакт, то это только потому, что прокурор с уважением относится к догадливости собеседника. Зачем разговаривать штампами, если и без того все ясно и понятно?

– Я ее передал заказчику.

– Кто заказчик?

– Мой босс.

– Ты что, придурок... – вскипел Пащенко. – Ты так и будешь дальше отвечать?!

Струге не успел опомниться, как услышал короткий хлопок, после которого Гургулидзе повалился на бок. Правый хук Вадима был безукоризнен, сыщик даже не успел отвернуться.

– Валандину отдал! Это директор «Агаты»! Он и заказ делал! Откуда я знал, кто вы?! Мне сказали – я выполнил и получил деньги!.. Валандин сказал сесть на хвост вон ему! – Он мотнул головой в сторону судьи. – И по возможности задокументировать криминал! А какой криминал лучше, нежели пьянка вместе с Седым?! А что касается – «знал – не знал»... Я, когда мне дают работу, личные дела объектов не изучаю!

Антон приблизился к сыщику.

– А откуда ты знаешь Седого?

– Ему Валандин платит...

Струге удивленно вскинул брови и присвистнул.

– И Валандин попросил тебя снять меня вместе со своей «крышей», чтобы впоследствии это оказалось достоянием гласности?! Подобными заявлениями ты оскорбляешь мой разум, Гургулидзе! С каких это щей Валандин будет добровольно класть на плаху голову?! Что может его заставить это сделать?!

– Обстоятельства, которые позволят избавиться от одной «крыши» и заползти под другую, более могучую...

Антон повернул голову в сторону реплики Пащенко. Тот спокойно раскуривал сигарету, пряча от судьи взгляд.

– Ты что, Антон Павлович, так и не понял, кто этим говнюкам тебя заказал? При каких обстоятельствах Валандин решится выполнять на тебя заказ? Под кого можно залезть, не боясь гнева Седого и наступления возможных последствий такого видеоролика?

– Лукин...

Пащенко подтверждающе пожал плечами – «Вот тебе и ответ!» – и подсел к телевизору вместе с десятком мини-кассет.

– Ладно. Проверим, как ты отдал кассету Валандину. Если я сейчас ее обнаружу в этой куче, со следующего месяца начнешь получать в собесе пособие по инвалидности.

Вадим вставил кассету в большую, стандартную и воткнул устройство в приемник видеомагнитофона. Секунда экранного замешательства, и взору судьи предстала живописная картина. Офисный кабинет. Ее не видно, потому что ее загораживает он. Видны лишь две ноги, на которые натянуты черные чулки и две туфли на шпильках. Он стоит между этих ног, и его часто дергающийся белый зад расположен точно по центру экрана. Его брюки упали на ботинки, рядом со столом, на котором лежит она. Ничего необычного, в рабочее время все приходится делать быстро. Ей достаточно лечь спиной на стол и положить голову на факс, ему – расстегнуть ремень и уронить брюки.

На следующей пленке за столом сидел мужик, корчил ужасные рожи и ревел так, что его утробные вопли доносились даже с безмолвной пленки. Объяснение таких мучений верхней половины туловища объяснялось, по всей видимости, тем, что кто-то что-то делал с его второй, нижней и невидимой объективу, половиной.

– М-да... – проговорил Пащенко, вставляя третью кассету. – А у тебя в видеотеке нет других фильмов? Ну, например, где кто-то совершает мирный подвиг? Или сидит и изучает сопромат в библиотеке? На худой конец – «Король Лев», «Три товарища», «Одиночное плавание», «Карнавальная ночь»...

– На той, которую вы вставляете, как раз «одиночное плавание»... – угрюмо пробормотал Гургулизе, протягивая руку к сигаретной пачке, валяющейся на полу. – Хотя я вам под эти названия любую кассету подобрать могу.

«Ресторанной» съемки не было. Становилось ясно, что Гургулидзе не лжет, и Вадим развернулся к детективу.

– Ты знал, кто заказал Валандину этого человека?

Сыщик, посасывая кровоточащую губу, бросил взгляд на Струге.

– Нет.

– А я ему верю! – Хлопнув себя по коленям, Вадим встал. – Гургулидзе – дурак. Его использовали и после оботрут о него ноги. Все в стиле Игоря Матвеевича Лукина. Скажи ему правду, он еще, чего доброго, заартачится. А так и дело сделано, и малой кровью. Когда ты передал кассету, ущербный?

– Вчера вечером.