Три года в Соединённых Штатах Америки

Вот тут я точно не врал, ведь даже Бойл не мог чётко сформулировать, что нужно делать. Не знал этого и я, но кое-какие догадки у меня всё же имелись, а также кое-какие лекарства, вот только эти пилюли были очень горькими и потому вместо того, чтобы готовиться к очередным гонкам, я сидел в ангаре новейшей советской подводной лодки-невидимки и готовился к тому, чтобы забраться в бомбовый отсек высотного, гиперзвукового самолёта. Он должен был доставить меня из Бискайского залива в Южную Африку. Там мне предстояло десантироваться с высоты в двадцать километров, а самолёту улететь в Советский Союз. Совершив затяжной прыжок, я должен был приземлиться в Драконовых горах, в сорока километрах от Куинстауна, выполнить свою миссию в одном живописном, строго охраняемом местечке, а затем, на легкомоторном самолёте подняться в небо, полететь в сторону Индийского океана и там брякнуться в воду, чтобы снова быть подобранным второй, точно такой же подводной лодкой с самолётом на борту и тот доставит меня обратно в Бискайский залив, на борт яхты, на которой я совершал морское путешествие вместе с Ирочкой и ещё двумя друзьями. Пока что никто не смог обнаружить ни новейших советских подводных лодок, ни этих гиперзвуковых самолётов и всё было бы хорошо, да, только вот лететь мне предстояло в бомбовом отсеке и покидать самолёт точно так же, как это делают все приличные бомбы и ракеты.

В половине третьего дня я спрыгнул за борт яхты, нырнул на глубину в тридцать метров и вошел в переходной шлюз подводной лодки. Она тут же стала погружаться и, достигнув четырёхсотметровой глубины, на максимальной скорости в шестьдесят четыре узла поплыла в открытый океан. Как только начало смеркаться, я вошел в отсек, где стоял самолёт и стал надевать на себя стратосферный скафандр, который был к тому же пуленепробиваемым боевым костюмом, прикреплять к нему снаряжение, надевать парашют и вооружаться. Из оружия я брал только длинные, тяжелые метательные ножи-стилеты. На это ушло всего десять минут. В отсеке кроме двух лётчиков находился только командир подводной лодки. Мы не представлялись друг другу и почти не разговаривали, так как выполняли секретное задание, цели которого никто, кроме меня, не знал. Лётчики помогли мне забраться в баллистическую капсулу, закрыли её, установили в захваты и загрузили в бомбовый отсек. Капитан покинул отсек, створки бомболюка закрылись и теперь я мог только слышать голоса пилотов. Подводная лодка поднялась на поверхность, в её корпусе открылся люк и катапульта выстрелила самолёт. Тотчас включились двигатели и он стал быстро набирать высоту, а у меня появилась возможность побыть почти час в полном одиночестве. Думать о чём-либо серьёзном мне не хотелось и потому я стал просто вспоминать анекдоты из Интернета.

Не знаю, уж, как там проходил полёт, со мной ведь лётчикам было запрещено разговаривать, но вскоре самолёт резко сбросил скорость, перешел в крутое пике и створки бомболюка открылись. Механизм сброса вышвырнул капсулу из бомбового отсека и я устремился вниз. Почти сразу же был выпущен тормозной парашют, а потому к земле я летел не с такой уж и огромной скоростью. Подо мной была Южная Африка. Часы показывали ровно десять часов ночи и через полчаса я должен быть уже на объекте, но уже через пять минут мне предстояло покинуть баллистическую капсулу, точно заходившую на цель. Она наводилась по лазерному лучу, погода стояла безоблачная и как только пустая капсула спустится на парашюте, её подберёт группа наших разведчиков и переправит морем в Союз. Мой путь во Францию должен занять куда меньше времени. Вскоре раскрылись створки капсулы и я покинул её на высоте в шесть километров. Три километра я преодолел в свободном, но вполне управляемом полёте, после чего полетел дальше на парашюте-крыле. По воздуху мне предстояло добраться не просто до объекта, тщательно и надёжно охраняемой виллы, стоящей в небольшой горной долине, но и приземлиться на её крышу, чтобы не бегать по огромной территории, как сайгак по степи. Причём убегая от собак.