Три года в Соединённых Штатах Америки

Генералу принесли папку, бумагу и ручку. Но не отказал себе в удовольствии сесть на мотоцикл и выписал мне временное разрешение на использование личного транспортного средства, именуемого мотоцикл «Метеор-1200-Дорожный». Вручив мне бумагу, он слез с мотоцикла и строго сказал:

– Делай ещё два таких, Кулибин, один лично для меня, а второй для Дмитрия Мироновича. Ну, может быть не такие мощные, я уже староват для таких скоростей, а Игорь Дмитриевич, сын первого, ещё слишком молод, ему всего двадцать четыре года.

Мы попрощались со всеми до понедельника, сели на мотоцикл и выехали за ворота. Для того, чтобы доехать до нашего с Ирочкой бережка, нам нужно было проехать через весь город, а поскольку солнце только спускалось к горизонту, то наш приезд произвёл примерно такой же эффект на жителей города, как если бы его посетили инопланетяне. Мы проехали через город на скорости не свыше семидесяти километров, выехали на шоссе и вот там-то я увеличил скорость и местами ехал на ста восьмидесяти. Вскоре мы были на месте, но всё же первым делом поставили палатку и уже затем полезли купаться. Хотя стояло бабье лето, вода уже не была такой тёплой и мы вскоре вылезли из реки, быстро обтёрлись полотенцами и взобрались на наш новенький мотоцикл, который был изготовлен всего за пятьдесят один день. Да, наличие производственных мощностей, к которым тебя допускают беспрекословно и стольких помощников, здорово ускоряет процесс, особенно если ты перед этим несколько лет обдумывал, как сделать свой собственный дорожный мотоцикл.

Зато и заниматься любовью на мотоцикле моей конструкции, а он был в своём дорожном на сорок три сантиметра длиннее «Ижа», оказалось намного удобнее, вот только с наступлением ночи стало быстро холодать и мы были вынуждены забраться в палатку, где и поужинали с шампанским и чёрной икрой. Наутро, основательно выспавшись, вдвоём нам в маленькой палатке, называющейся среди туристов собачья конура, нам было даже жарко, мы снова искупались, позагорали до часу дня и голод погнал нас в обратный путь, чтобы произвести фурор уже на своей улице, а также в самом доме. Отец даже и предположить не мог, что у меня из всей моей затеи выйдет такое произведение чуть ли не искусства. По этому поводу даже был устроен праздничный обед с шампанским и коньяком. Теперь семейство Картузовых вполне могло позволить себе такую роскошь.

Всё воскресенье я провёл в нашей швейной мастерской и в своём кабинете за компьютером с карандашом, кистью и красками. Отрабатывал долги перед семьёй. Теперь мне уже не приходилось делать слишком уж тщательных эскизов, всё равно мама и Галина их переделают, а делали они это мало того, что мастерски, так ещё и улучшая подлинные образцы восьмидесятых, девяностых годов и даже начала века. По две коллекции женской и мужской одежды осень-зима-весна уже были готовы в эскизах и выкройках, а потому в ателье Галочки тоже кипела работа, так как краевой худсовет просто выпал в осадок, когда мамуля со своей, точнее нашей, соавторшей, обе одетые в элегантные костюмы, представили свои эскизы. Так что на всех фронтах был полный порядок, даже в мансарде, где отец обустроил тренировочный зал, а Ирочка с помощью бинтов с гипсом, а затем бинтов на столярном клее сделала Васю-сана похожим на человека. Ему прикрутили к маковке четырьмя мощными шурупами стальную пластину с приваренным к ней кольцом, подвесили его на тросике на высоте в двадцати сантиметрах от пола, а ноги к нему притянули резиновыми шнурами от эспандера – бей, не хочу.

В понедельник мы завтракали все вместе, я сварил кофе, а мама и Ира приготовили завтрак. Мама оставалась на работе, отец поехал на свою верхом на форсированном «Иже», который освоил настолько быстро и здорово, что я даже предложил ему попробовать свои силы на супербайке и он загорелся. Мы же с Ирочкой поехали на работу на «Метеоре». Да, незадача, теперь нужно было срочно разрабатывать эмблему и думать, куда бы её присобачить, чтобы была побольше и покрасивше. Моя невеста для поездки специально надела брючный костюм-унисекс с узеньким галстучком, а я костюм-тройку, но не они вызвали фурор возле вход в институт, а именно мой дорожный мотоцикл и у меня не было ни малейшего сомнения, что то же самое произошло бы и в две тысячи пятнадцатом году, ведь сходство «Метеора» с «Хондой Голд Винг» было сугубо формальным. Просто оба мотоцикла имели большие герметичные багажники, но мои, выколоченные из латуни вручную и облицованные шестимиллиметровой толщины стеклопластиком, были ничуть не хуже.