Три истории. Повести

Демьян Демьянович вышел на крыльцо, подошел к парню и по-отечески похлопал его по плечу, как бы успокаивая и подбадривая.

– Что, сынок, совсем плохо? Дать тебе успокоительного? Хотя зачем? Все наружу выдашь. Крепись, мужайся и мать ступай поддержи.

Паренек выпрямился, повернулся в Караваеву бледным, как мел лицом, глядя сквозь слезы, спросил:

– Доктор, честное слово, не перестаю удивляться – как Вы можете тут работать? Этого же человек вынести просто не в состоянии. А вы каждый день… Не могу понять – что Вас держит? Ведь есть же нормальные людские врачебные профессии…

– Отвечу банальной фразой: кто – то же должен и такую вот работу делать. А иначе, к примеру, как бы ты узнал, что эти найденные останки тела принадлежат твоему отцу? Или как умер твой отец, что за причина смерти? Сам погиб или убили? – тихо и успокаивающе говорил Караваев. – Но я вполне понимаю твой вопрос и слышу это чуть ли не каждый раз в подобных ситуациях.

– Спасибо Вам. Извините, если что не так сказанул. Но то, что я здесь сегодня увидел – это просто жуткая картина и меня она по-настоящему шокировала! Людям Вашей профессии при жизни памятники надо ставить – это неопровержимо!

– Ладно-ладно, сынок. Спасибо за такую оценку труда нашего. Давай теперь в мой кабинет топай, успокойся, я расскажу, что дальше нужно будет вам с матерью сделать.

Сегодня был один случай, правда, какой! А бывало и три-четыре подхода за день к железному и холодному столу. Проходит это мимо человеческого сознания и психики? Конечно, нет. Но такова работа этих людей. Арканом их в профессию не затаскивали, под пытками к столу не ставили. Сами, все сами решили …. Сложные случаи бывают и ой какие! Порой совсем непонятные и не сразу сообразишь, что к чему. Убийство? Суицид? А разгадывать тайну и разматывать клубок надо! Но на то и есть доктор Караваев и ему подобные!

Вот так пролетел и этот жаркий июльский день из жизни скромного сельского эксперта Демьяна Демьяновича. На завтра оставил себе работу, но это экспертиза живых лиц. Это проще и значительно чище. Да, чище с точки зрения гигиены и эпидемиологии – не трупный все-таки материал. Но порой обстоятельства происшествий несут в себе значительно больше негатива, чем работа в секционной. Какие же ублюдки встречаются среди рода человеческого – диву даешься. Постановления притащил участковый вчера, к концу дня. Случай не сложный. Пострадавшие в хирургическом отделении с полученными травмами, проходят плановое лечение и обследование. Подождут. А что с ними? Да ничего из ряда вон выходящего: напились до умопомрачения, повздорили по пьяни, подрались, морды друг другу набили. Орали во всю глотку под окнами сельчан, нецензурная брать рекой лилась вместе с угрозами разобраться со всеми их недругами; но это не к нему вопросы, это уже дело самой полиции. Об этом Караваев уже был осведомлен ранее. Вот и все дела. Вот такая штука. Чем не любил заниматься Демьян Караваев, так это работать с потерпевшими и подозреваемыми при преступлениях, связанных с половыми злодеяниями. Такие случаи не частые в их районе, но они были и есть. Разброс возраста бедных женщин и девушек, попавших в лапы насильников, от детского до уже весьма преклонного. Память извлекала из головы эксперта зачастую весьма жуткие случаи. Были в его практике циничные, наглые и самоуверенные в себе подонки, имеющие хорошую защиту как со стороны юридических персон – адвокатов, так и от влиятельных лиц не только района, но и города. Порой в сети правосудия попадались и трясущиеся от страха мужики – самцы, начинали ныть и плакать прямо в кабинете следователя. Знают, что их ждет там, за воротами ИТК, на зоне. И боль, страх, стыд и потерянность в глазах несчастных девчонок. Но естественных эмоций он никогда не демонстрировал, делал свою работу спокойно, профессионально, не конфликтуя.

– Демьян Демьянович, поражаюсь я Вашей выдержке и спокойствию при общении с этими мерзавцами. Я бы не сдержался и оттяпал у них причиндалы прямо ржавым ножом, без какого-либо наркоза, – в сердцах говорил дежурный опер.

– Нет, друг мой, это бы на пользу делу не пошло и ситуацию не исправило. В тюрьму их, на нары.

Было уже четыре часа дня. Устал. Возраст берет свое. Последнее время сердечко стало пошаливать, нет-нет да и сожмет грудь невидимым обручем. Принял душ, переоделся – стало легче, свежее и бодрее. Вспомнил, что так и не успел пообедать из-за этого случая. И Дарья голодная осталась. Будем считать это форс мажором. Такое не редкость.

– Дашенька, я ушел, – крикнул Караваев с крыльца.

– Хорошо. Я все уберу и тоже домой.