Три княгини

— Ваше сиятельство! Не соблаговолите ли чуток обождать, я пересчитаю деньги! — с нарочитой почтительностью произнес вымогатель. — Кстати, никаких других письменных свидетельств или копий данного документа не существует, клянусь честью! Вы ведь это хотели уточнить, не так ли?

— Именно так, только честь ваша в этом деле не порука, ибо невозможно ручаться тем, чего нет!

— Напрасно, напрасно вы обижаете меня, сударь! Впрочем, мне не до сантиментов! Пора! Желаю вам всего наилучшего, бог даст, более не свидимся никогда!

С этими словами Христианов чинно поклонился и спокойно удалился, унося с собой деньги.

В этот же день Лидия Матвеевна не дождалась ненаглядного «Ростика», как она ласково называла про себя любовника. Вместо него пришло письмо, огорчившее ее до слез.

«Милая, бесценная, божественная! Пишу второпях, ибо произошли ужасные события, поставившие под удар наши чудные планы. Помните ли вы дорогая, я рассказывал вам о моем именьице, где мы мечтали свить наше гнездышко? Нынче получил срочную телеграмму, что вор-управляющий довел дело до полного разорения. Родовое гнездо, место упокоения любимой матушки пойдет с молотка! Не могу терять ни мгновения. Лечу на вокзал и в Россию, выручать отчий дом. Быть может, поспею! Не горюйте, обожаемая Лидия Матвеевна, не корите раба своего, что не забежал проститься. Свидимся в Петербурге. Буду поджидать вас там. Надеюсь, что к тому времени дело с разводом тронется с мертвой точки. Кстати, совершенно случайно встретил одного русского, хорошо знающего вашего супруга. Он-то и поведал мне о том, где, и главное с кем, проживает князь Евгений…»

Прочитав до конца письмо, из которого Лидия узнала о существовании Надежды Ковалевской, княгиня осталась в совершенном недоумении и еще большем расстройстве. Это что же получается? Евгений опять ее обманул, скрыв, что собирается создать новую семью. Вернее, уже создал. Особенно огорчила Лидию весть, что возлюбленная мужа собирается осчастливить его ребеночком. А как бы ей хотелось собственного ангелочка, эдакого маленького Евгения! Ее, Лидию, он не любил никогда, а тут прямо неземная любовь, настоящее чувство! Ей стало еще обидней, ревность с новой силой проснулась в душе, хотя она и собиралась расстаться с этим человеком навсегда. Господи, и Христианов, в котором она видела теперь единственное свое утешение и радость, как назло, именно теперь, когда его ласка и любовь нужней всего, умчался спасать имение!

Однако в размышлении о неожиданном отъезде любимого вкрадывалась какая-то смутная тревога. Что-то не сходились концы с концами. Какой может быть общий знакомый у князя и отставного капитана, причем князя-то Христианов и в глаза не видал! И как это он вдруг все разузнал о Верховском и его любовнице, если она, Лидия, не могла его долго отыскать? Лидия не отличалась особенной прозорливостью и догадливостью, но нехорошее предчувствие обмана, мистификации уже заползло змеей в ее сердце. Она пометалась по комнатам, а потом вдруг приняла неожиданное решение и направилась по адресу Верховского.

Оказавшись перед огромным домом, она оробела, но потом взяла себя в руки и вошла. Консьержка осведомилась, куда направляется мадам. Лидия Матвеевна плохо говорила по-французски, а когда волновалась, то и вовсе несла околесицу. Поэтому консьержка поняла из бормотания русской толстухи только то, что перед нею княгиня Верховская. Но так как одна «княгиня Верховская» уже тут проживала, то, стало быть, это матушка князя, тем более что лицо пришедшей скрывала густая темная вуаль. Князя не оказалось дома, поэтому, чтобы не утруждать пожилую, тяжело дышавшую даму, проделавшую столь долгий путь, консьержка выдала ей второй ключ, дабы та могла ожидать, удобно расположившись в квартире «сына».

Лидия Матвеевна поблагодарила любезную служительницу и поднялась в квартиру. Комнаты неприятно поразили незваную гостью. Она ощутила себя в любовном гнездышке, уютном и трогательном. То, чего ей не дал Евгений, здесь просто пронизывало воздух. Ко всему прочему, на комоде в спальне она обнаружила портрет юной, очень юной особы с серьезными и умными глазами. В глазах, в складках нежных губ таилось глубокое и страстное чувство. Фотограф чутко подметил это в своем объекте. Девушка не поражала красотой, но что-то необычайно притягательное ощущалось во всей ее натуре. Из-под маленькой кокетливой шляпки выбивались непослушные локоны, через плечо перекинулась толстенная коса, девичья краса.