Три креста

– Да. Ближе к вечеру я зайду к вам, в вашу контору. И приведу команду.

Больше говорить было не о чем. Будущий капитан, купец и два офицера вышли на палубу. Стоял полдень. Солнце ярко светило, но грело слабо. На борт уже поднимали первые шлюпки с боеприпасами.

– Пусть несут на нижнюю палубу, – приказал ван Страттен, следя, как грузчики выволакивают из шлюпок бочки и ящики, – я пока ещё не решил, где какие грузы расположить. А кстати, как называется этот бриг, господин торговец?

– Пока никак, – произнёс ван Руттон, пожав плечами, – но до того момента, как мы подпишем наш договор, он должен получить имя. Было бы интересно знать по этому поводу ваше мнение. Как бы вы нарекли его, капитан?

– «Летучий Голландец», – сразу сказал ван Страттен, – я вижу, что он хорош на ходу, хоть и не проплыл на нём ни одного дюйма. А вы как думаете, друзья?

Уилсон и Эдвардс, пуская из своих трубок целые клубы дыма, важно ответили, что «Летучий Голландец» – название неплохое, однако чёрт его знает, насколько он хорошо идёт – слишком глубока у него осадка даже при столь изрядной высоте мачт.

Глава вторая

Капитан ван Страттен

Уже через час ван Страттен, Уилсон и Эдвардс сидели в самой большой портовой таверне, которая называлась «Медвежья кровь». Они пили бренди и набирали матросов. Новость о том, что Готфрид ван Страттен принял командование над бригом и теперь ищет людей для плавания в Бенгальский залив, мигом облетела весь Амстердам, и в «Медвежью кровь» кто только не потянулся. На очень многих желающих быть зачисленными в состав экипажа смотреть без всякого содрогания мог только сам ван Страттен, имевший стальные нервы. То были либо насквозь проспиртованные морские волки с выпавшими зубами, либо горькие пьяницы помоложе, то есть ещё более бесполезные, либо конченые мерзавцы, пытавшиеся прикрыть рукавами шрамы от кандалов на своих запястьях. Но от Уилсона было трудно что-либо скрыть. Само собой разумеется, всех этих славных молодцев лейтенант ван Страттен немедленно отбраковывал, а Уилсон – грубо вышвыривал, если видел с их стороны попытку вступить в дискуссию с аргументом в виде ножа. Безусловно, были и куда более достойные претенденты. Видя таких, капитан начинал говорить с ними по-английски, и если ему становилось ясно, что этот язык – им родной, предлагал явиться через часок в главную контору Ост-Индской компании. Он при этом честно предупреждал, что всех взять не сможет, так как нужна ему только дюжина, и в конторе будет произведён отбор окончательный.

За ван Страттеном наблюдали десятка два проституток. Их вполне можно было принять за горничных девушек из приличных домов – портовые барышни в Амстердаме всегда, как правило, одевались очень неплохо. Тщательно нарумяненные, они ошивались по всей таверне в хрупкой надежде урвать хоть что-нибудь от кого-нибудь вопреки всему этому переполоху или, напротив, благодаря ему – чёрт поймёт! Но, конечно же, в те минуты всем было не до них. Все думали лишь о том, кого возьмёт с собой в кругосветное плавание ван Страттен.

Самая молодая из проституток, которую звали Клер, сидела рядом с последним и заунывно перебирала струны гитары. Эта особа была по крови гасконка. Но родилась она не в Тулузе, не в Тарбе и не в Беарне, которые в те года ещё не были покинуты легендарными трубадурами, а в Париже, и провела там целых семнадцать лет. Всего же ей было не более восемнадцати. Какой ветер выдул эту красавицу из Французского королевства – очень немногие знали, но все догадывались. Её воинственный нрав был общеизвестен. Гитара сопровождала неугомонную скандалистку всюду. Клер была мастерица играть на ней. Ещё Клер умела петь, танцевать, воровать, нырять, врать и пить. Врать она могла на трёх языках, а пить – с кем угодно, за что угодно и из чего угодно, даже из лужи, если в неё ради издевательства над француженкой выливали полную кружку рома.

– Готфрид, – однажды сказала она ван Страттену, наблюдая, как тот сосёт из бутылки джин, – клянусь тебе, я когда-нибудь выпью всю твою кровь!

– Только для тебя одной, красотка моя, мне её было бы не жалко, – бросил в ответ моряк.

Однако, сейчас он не обращал на Клер большого внимания – и, конечно, не потому, что она ему надоела. Просто то дело, которым он занимался, было очень серьёзным и очень сложным. Шутка ли – отобрать команду из амстердамского сброда! Очередь претендентов тянулась по всей таверне. Конец её был на улице. Только про одного из представившихся ему лейтенант ван Страттен твёрдо решил, что тот будет взят, и именно боцманом. Звали этого человека Гастон. Несмотря на имя, он был типичнейшим англичанином. Подкупало в нём то, что он оказался не только опытным моряком, но также помощником канонира, а ещё плотником. Предложив ему явиться в контору, капитан сделал маленький глоток бренди, и, поглядев на следующего, хмыкнул. Перед ним вытянулся юнец шестнадцати лет – тощий, белобрысый, с чумазым, но симпатичным личиком. Ни штаны его, ни рубашка вроде бы не имели ни одной дырки, но обуви на нём не было. Впрочем, птенчик смотрел орлом.