Три меча

В единстве, иль не единстве – единым оставался,

Он следовал природному, держался середины,

Среди всех настоящим человеком назывался.

Странный сон

(Отрывок из авторского романа «Пагода журавлиного клёкота)

Однажды мне приснился сон, как будто бы я попал в Китай во времена Петра Первого и оказался на приёме китайского богдыхана Канси в составе делегации французских иезуитов. Сон был настолько явственным, что я потом его описал в своём романе "Пагода журавлиного клёкота". На приёме рядом с императором я увидел даосов – его советников.

«Так вот, значит, какими являются бессмертные на самом деле! – мысленно восхитился я, глядя на них, – наконец-то я в их лицах обрёл родственные души, и после долгого ожидания услышу их бессмертные речи, и они откроют мне все тайны мироздания и обретения вечной жизни, каких я ещё не знаю, и какие с их помощью надеюсь узнать».

Император Канси, сидящий во главе стола, улыбался и смотрел на даосов и иностранных гостей с отеческой добротой. Он сделал кивок в нашу сторону, и тут же заговорил один из французских иезуитов. Он тихо задал какой-то вопрос, но я его не расслышал.

– Понятно, – сказал иезуитский монах Клод де Висделу, сидевший в самом конце стола рядом со мной, – я некоторое время жил в Индии и изучал йогу. Поэтому мне довольно легко понять их учение. Индийские йоги постепенно добиваются совершенства, переходя от одной стадии к другой, и достигают того же эффекта, что и даосы. Вначале они становятся бескорыстными, затем обретают состояние радости и любви, потом концертируют своё восприятие и приобретают особые знания, берут они их из ничего, то есть, проникают свои умом в скрытые тайны мироздания, и в конце концов, у них наступает освобождение от всего и пробуждение. Они видят внутреннее солнце и становятся просветлёнными. По-видимому, пути к просветлённости во всём мире одинаковы, но здесь, в Китае, даосы владеют особыми способами получения знания, которые позволяют им обретать бессмертие. Нашего святейшего монарха Людовика Четырнадцатого называют королём-солнцем. Однажды он увидел картину художника Пуссена «Аркадские пастухи», на которой трое пастухов разглядывали надгробие, где было написано по латыни «at in arcadia ego» – «И я нахожусь в Аркадии». Эта картина произвела на него очень сильное впечатление, потому что рядом с пастухами стояла красивая женщина, олицетворявшая смерть, и положившая свою руку на плечо одного из пастухов. Его Величество часами смотрел на эту картину, а затем попросил наших отцов иезуитов узнать всё о бессмертии в Китае, потому что его возраст, приближается уже к преклонным годам, и эта красавица в любую минуту может положить ему свою руку на плечо. Поэтому мы и приехали сюда, чтобы узнать всё о возможности обретения бессмертия. Мы очень признательны императору Поднебесной, что он устроил нам эту желанную для нас встречу, но наш ум до сих пор отказывается верить в то, что человек ещё при жизни может обрести бессмертие. Ведь даже Иисус Христос, прежде чем стать бессмертным и вознестись на небеса, прошёл через смерть. В Индии я видел, как йогам протыкали шпагой сердце, и они оставались живыми; как закапывали их в землю, и они два месяца лежали мёртвыми, а затем вновь оживали. Я знаю, что тибетские монахи по ночам во время сна могут выходить из своих тел и читать сутры, свитки которых развёртывают предварительно на земле, потому что они не могут во время выхода из тел их разворачивать. Но то, что делают китайские даосы, не укладывается в наше понимание. Нам не понятно, как они могут отделять себя от той среды, где находятся, не покидая её и активно присутствуя в ней. Это напоминает надпись на картине «И я нахожусь в Аркадии». Конечно же, умерший человек тоже находится в Аркадии, но пастухи не могут его увидеть, а видят только его надгробную плиту с этими словами. И что это за Аркадия, в которой находится тот, который покинул наш мир телесно?

Император Канси, выслушивая речи гостей, благосклонно кивнул в сторону бессмертных. По возрасту они все походили на юношей, но как я знал из истории, родились они в разные эпохи древности, и некоторым из них могло быть уже несколько десятков тысяч лет. После благосклонного императорского соизволения высказаться, никто из даосов не произнёс ни слова. Они молча смотрели на нас, как бы ожидая неких разъяснений наших взглядов на вещи. И я подумал, что вряд ли даосы знают о какой-то там Аркадии, потому что видение их мира, вероятно, отличается от нашего европейского, и наши мыслительные категории кажутся им смешными выдумками, потому что Путь-Дао, возможно, и вмещает в себя некую Аркадию, но она во всей необъятности этого пути, вероятно, кажется им маленьким мыльным пузырьком. И уж никак Дао нельзя сравнивать с Аркадией. И тут мне в голову пришёл ещё один отрывок из труда Чжуанцзы, и непроизвольно опять сложился в стихи: