Три мгновения

Прошло несколько недель. Драко все еще не переставал удивляться, как это он умудрился ТАК влюбиться в Поттера. «Мой... Ты совсем-совсем мой...», - думал Малфой, незаметно разглядывая гриффиндорца, и не обращая внимания на то, как по-детски это звучит. Каждый день приносил что-то новое в их чувства. Во время занятий они избегали смотреть друг на друга, предпочитая глядеть на то, как на улице сыпется и поблескивает в лучах зимнего солнца снег, но вот после… Целые ночи напролет мальчишки не спали, сидя в обнимку на окне и разговаривая, или лежа перед камином, наблюдая за игрой переплетающихся огненных струек. Больше никогда Драко не испытывал жуткого, пробирающего до костей холода по ночам, когда даже теплое одеяло согревало далеко не сразу. Влюбленным было так тепло и уютно - наверное, от жара пламени камина... Странно только, что эти теплые волны разливались не снаружи, а изнутри, от сердца...

Их безоблачное счастье не было замутнено ничем, и Драко, который сначала боялся, что это все слишком хрупко и рухнет, как карточный домик, понемногу привык к тому, что Гарри всегда рядом и держит свои обещания.

Они оба изменились до неузнаваемости: не внешне, а в душе. Гарри сиял так, будто каждый пережитый день был днем празднования победы над Волдемортом, а Драко, хоть и не утратил своей аристократической надменности, но довольно спокойно стал относиться к магглокровкам и оборотням, в частности - к Люпину. Рон по началу не понимал причин Гарриной метаморфозы, но был искренне рад за друга, а Гермиона загадочно улыбалась и однажды даже подарила Гарри книжку, от называния которой у него покраснели уши. Подруга же в ответ мило усмехнулась и сказала, что там много действительно полезных советов.

У Драко друзей не было, поэтому некому было изумляться его перемене. Правда, Блейз Забини как-то многозначительно улыбался, а Снейп заметил однажды своему лучшему ученику:

- Мистер Малфой, некоторые чувства губительны, - и добавил уже мягче:

- Драко, мне не хотелось бы, чтобы ваше сердце было разбито. Поэтому постарайтесь убедиться, что предмет вашего увлечения достоин любви.

- О да, профессор, - с горящими глазами заверил его Драко, который как раз спешил в свою комнату, где Гарри уже должен был его дожидаться, - он достоин!

- «Он»… - пробормотал зельевар, когда его лучший ученик скрылся в конце коридора. Что это - простая оговорка, случайность, или?.. Или его любимый Драко интересуется мальчиками? Снейп не смог не поморщиться, подумав о том, не пассивную ли роль играл казавшийся слишком хрупким блондин в этих отношениях. Но тут же пресек нездоровое любопытство и странные мысли - в конце концов, все это могло оказаться лишь его домыслами и, к тому же, каждый человек волен быть таким, каким ему угодно. Даже Драко, а может быть, особенно Драко. Слишком уж любил зельевар этого мальчишку, такого талантливого и высокомерного, самого популярного парня слизеринского факультета - и при этом такого же одинокого, как сам Северус. Снейп, в любом случае, примет его таким, какой он есть. И все же на языке так и вертелся вопрос: «А может, это действительно он?»

* * *

Этим вечером исполнялся ровно месяц с момента спасения юного самоубийцы Драко, и ровно два месяца - с памятных событий в Запретном лесу. «И это определенно нужно отметить», - думал Драко, летя, как на крыльях, в слизеринскую гостиную. В его голове крутились картинки недавнего прошлого, их с Гарри посиделки при луне, пикировки - теперь уже дружеские, маленькие «секреты», которые, конечно же, нельзя рассказать «никому, кроме тебя!». Например, их недавний разговор, когда бессовестный Поттер, усевшись в носках на собственную (и идеально чистую!!!) кровать слизеринского старосты, вещал:

- Знаешь, что у нас говорили о Слизерине? Это уже почти как легенда: будто все вы - темные маги, и потому у вас вместо крови жидкий лед.

Драко только и смог, что улыбнуться - у него от такой детской непосредственности напрочь отпало желание воспитывать неряху, и он ответил:

- Ага, так и есть. Даже если разобраться: ваш «жидкий лед» - это ни что иное, как вода, а вода - мало того, что стихия Слизерина, так еще и течет в теле каждого человека, да будет тебе известно!

Гарри на это насупился, и пробормотал что-то из оперы «и без водянистых знаю», на что «водянистые» нисколько не обиделись и, забравшись ему на колени, повалили на кровать. Потом им показалось этого мало, и скоро над постельным побоищем летал белый пух. Как выяснилось впоследствии, в тот вечер не одна подушка пала смертью храбрых...