Три недели в настоящем

Сам Вяземский для меня отождествлял всё самое плохое в этом мире. Я с ним лично познакомился только шесть дней назад. Но, поскольку тогда наша первая встреча была такой, мягко сказать, недружелюбной, то и последующее наше общение не принесло никаких положительных воспоминаний. А после того, как он натравил на меня почти весь мой «клуб», душил в моей квартире каким-то газом, а потом устроил настоящую ночную охоту с погоней, засадами и прочим… Это уже была настоящая бескомпромиссная война. Он целенаправленно старался, если не убить, то, как минимум, разрушить до основания мою жизнь… Чего я мог ему желать после этого? Смерть здесь была бы подарком негодяю и легчайшей из кар. И я не знал пыток, достойных Вяземского.

И он, вероятно, желал мне того же. И, надо думать, теперь его желание оказалось таким близким к исполнению. По всей вероятности, я получил то, что заслужил за свой наглый и неуступчивый нрав. За использованную возможность как-то повлиять на движение по карьерной лестнице самого майора…

Да, но я поневоле, безо всякого на то желания, утёр тогда ему нос. Исчезал и появлялся, как тень. Просто мерцал во времени. Даже в последний день, когда себе в помощь он переманил большинство моих друзей и меня, чтобы я не смог чего-нибудь предпринять, держали за руки трое здоровых мужиков, я ушёл! Но перед этим на мой обман попался Профессор. Я не ожидал, что его пригласят, как специалиста по снятию моих часов. Ведь он один был в курсе, как можно это сделать. И ведь он согласился!.. Ему, наверное, теперь стыдно. Мне бы уж точно было стыдно так безнадёжно продать своего друга!

Впрочем, чего уж там, обиды на него я не держу. Ошибаться могут все, а не один только Калашников! Я его ценил за совсем иные качества…

И теперь в Диагностическом центре меня ждал какой-то «к.м.н. Аллексенцев А. П.». Вяземский потребовал, чтобы я записал это. И мне пришлось записать. Взял на тумбочке пачку розовой бумаги с клейким краешком, ручку и записал требуемое. Потом прочитал Вяземскому то, что записал. А когда связь разорвалась, я аккуратно оторвал верхний листок, смял его и бросил в пакет с мусором. Этот Вяземский точно считает меня идиотом! Пусть! Если ему, бедолаге, от этого легче.

А у меня есть дела посущественнее глупого «к.м.н.». И я, недолго думая, набрал номер Лики, совершенно забыв, что она сейчас в школе. А, поняв это, я тут же отменил вызов.

Необходимо было переговорить с Олегом Майоровым, но было рано, сегодняшний день у нас только-только начался. И у него опять свои утренние важные дела. Звонить Димке было глупым. Подумает ещё, что я напрашиваюсь на жалость. А все остальные дела казались пустячными.

И в круговерти последних дней образовалась большая, как пустая сингулярность, чёрная дыра. И я поневоле заскучал. Подцепил к сети компьютер и заглянул в свой почтовый ящик. Там оказалось письмо от девятнадцатого марта, то есть, пролежавшее без открытия более трёх дней. Адресат был мне неизвестен, но текст меня заинтересовал и удивил: «Не знаю, тот ли ты Валерий Евграфов. Если тот, ответь. Меня интересует МВ». Имя Валерий Евграфов латинскими буквами стоит на моём почтовом логине. Так, что я — точно тот… Интересно, что он имел в виду под МВ? Может быть какие-нибудь Механизированные Войска? Или быть может Метровые Волны, или Мировые Войны? На крайний случай сошёл бы и Мотор-Вентилятор, не говоря уже о Марии Владимировне Захаровой, которая тоже МВ, и может кого хочешь заинтересовать. Хотя, вообще-то у нас сокращение МВ — это банальная Машина Времени. И всех без исключения теперь будет интересовать именно такое прочтение. Но все без исключения уже безнадёжно опоздали. Нету больше такой штуки. Как будто и не было никогда. Распалась накануне до атомов. Которые соберутся вновь в действующую модель уж никак не раньше две тысячи пятидесятого года. У человечества есть ещё свыше четверти века более-менее беззаботной жизни. И шанс прожить эти годы без страха перед приходом Судного дня…

Других почтовых сообщений больше не было. Искать какие-то новости мне показалось несправедливо скучным, и я отключил ноут. Пошёл на кухню и безо всякого уже интереса поел холодное. Всё оставшееся от отпуска ничтожное время будет теперь таким! Поковырялся в Интернете, поел, поспал. Тоска зелёная!

Сразу после завтрака был неизвестный звонок теперь на старенький и дохлый мой Самсунг. Когда я ответил: «Слушаю!», никто отзываться на этот мой призыв не стал. Я снова сказал, что слушаю, но абонент продолжал молчать упорно. Тогда я разорвал контакт, ругаться даже не хотелось. Шизофреник какой-то.

Впрочем, может человек ошибся и от неожиданности опешил, не знал, что теперь ему говорить. А у меня остался самый последний день моего бесподобного, полного приключений и новых знакомств, короткого отпуска. Подумал, чем ещё себя развлечь в этот день. Осталось только сходить в кино… Понятия не имел, что у нас идёт и что сейчас смотрит народ, но зато я чётко знал, кого хочу туда пригласить!

Моя Лика позвонила почти в двенадцать.