Три седьмицы до костра

Но выйдя от Сани - действительно, уставшей, погасшей, потяжелевшей, округлившейся не только на живот, но и на лицо, я, сама не знаю, как, оказалась у ворот Вилора. Остановилась, разглядывая знакомую до мельчайших трещинок деревянную поверхность. 

Разумеется, Вилор не обладал даром предвидения, и некому было сказать ему о моем приезде, да и вернулась я на седьмицу раньше обещанного... Вилора вообще могло не быть дома, или - волна бессмысленной ревности обожгла меня, как молодая злая крапива - он мог быть не один. И все равно, мне не хотелось звонить в придверный колокол. Я стояла и ждала, глупо, молча, сама не зная, чего. 

Дверь открылась неожиданно, резко - я не успела испугаться. В том особенном перламутровом полумраке светеня серые глаза Вилора казались почти серебряными, с нотками черноты.

- Тая... - почти растерянно говорит он. - Тая, приехала...

Он стоит по одну сторону от порога, я - по другую. 

Все так же молчу, и Вилор, наконец, делает шаг в сторону, одновременно с почти робким приглашающим жестом.

Но я не могла даже шевельнуться, словно приклеилась к земле. И просто смотрела на него, а сумерки, казалось, сгущались, темнели, словно сквашивалось молоко.

Вилор ухватил меня за руку, буквально втащил во двор, закрыл дверь на щеколду. Притянул к себе, ожидая, должно быть, что я уткнусь лбом ему в грудь. Но я продолжала молчать и смотреть ему в глаза, ощущая острую необходимость какого-то безумного выплеска, нелепой выходки... Но ничего не делала, никуда не бежала сломя голову с диким криком. Стояла. Молчала. 

Вилор протянул руку, погладил меня по щеке, запустил пальцы в волосы, обхватывая затылок, подтянул к себе и поцеловал, легко, не по-настоящему. Не так, как мне бы хотелось. Не так, как я целовала Шея...

Мы замираем, глядя друг на друга совсем-совсем близко. 

Моя тьма просит меня вмешаться. Всего чуть-чуть, одно движение... и Вилор будет совсем другим. Таким, как мне надо. Ему и самому будет проще.

"Никогда, никогда, никогда его не трогай! Что бы ни случилось. Никогда".

- Пойду, - выдохнула ему в губы. Хотела. Но не смогла - вот тогда он меня и поцеловал. 

***

Седьмица до новолуния прошла сумбурно, тревожно. Весть о городском море дошла до нашей деревни. Я рассказала все, что знала, и, как фактически очевидца событий, стала внезапно довольно популярна. Каждый хотел спросить, а как это "там, у них", и любые сказанные мной слова воспринимались с огромным интересом, жадно. Вспоминали нездоровых лисиц и бродячих больных собак - оказывается, зараженное животное видела не только я. Попытались воззвать к целителю - но без толку. Знахарка Тама, единожды встреченная у колодца, была хмурой и даже мрачной, говорить со мной не захотела. 

Меня это все не трогало. 

Каждый день, приближающий к новолунию, словно увеличивал громкость звенящего внутри меня колокола. Дело было не в Шее, это я, я ждала поступающего новолуния. Тьма томилась от бездействия. Я тоже томилась. С прошлого новолуния, казалось, прошла вечность.

С нашего поцелуя с Вилором, после которого я, словно... мокрая кошка, выбежала с его двора прочь, миновало две - три вечности.

Я так и не пришла к определённому выводу по поводу инквизитора. Рассказывать Вилору или нет? Дождаться ли весточку от того самого "знающего" человека? Или спросить у Шея?

Конечно, можно, даже нужно спросить. Не рыскать ночами, раскапывая старые могилы, а просто получить всё необходимое в готовом виде от своего демона. Всё это оплачено. Всё это я заслужила.

Одна маленькая деталь - я никогда ничего не говорила Шею о Вилоре. Глупость, странность. Я не должна ничего своей тени, кроме крови. Но как-то так вышло, что мне хотелось развести их по разным мирам. 

В день, предшествующий встрече с тенью, нервозность и беспокойство достигли пика. Руки дрожали с самого утра, а мать, глядевшая на меня с недоумением, повторяла всё по два раза - с первого я решительно ничего не понимала. 

Миску, выпавшую у меня из рук перед обедом, за полпальца до пола подхватила тьма. Я судорожно оглянулась - но ни мать, ни сидящий в двух локтях от меня на скамье Север, казалось, не заметили этого. 

"Надо увидеть Вилора. Сегодня. Надо, обязательно", - мысль ударилась в голову изнутри, назойливая, необъяснимая - и с ней я ходила до вечера, с кем-то разговаривала, что-то делала, улыбалась, отвечала, брала и переставляла предметы... Всё смазалось, кроме понимания необходимости нашей встречи. Времени до полуночи оставалось все меньше, струна внутри болезненно натягивалась, грозясь порваться вместе с чем-то жизненно важным. Но мать, словно почувствовав мои преступные намерения, давала мне все новые и новые поручения, так что освободилась я за десять горстей до полуночи.

Но даже тогда - братья вертелись на своих лавках, хихикая и перешептываясь, родители обсуждали что-то приглушенными голосами. Нечего было и думать, чтобы уйти незаметно, а времени оставалось все меньше и меньше - во время встречи с Шеем я должна уже быть далеко от Вилора. И тогда я выпустила тьму, а вместе с ней пришла тишина.