Три секрета под одной крышей

Она открыла перед Молли дверь в тамбур. Молли оглянулась. Дафна, Лотти и все остальные девочки, даже Сара, махали ей, высунувшись из купе, и как бы случайно загораживали дорогу мисс Рейнольдс: та, кажется, всё же решила броситься следом за ней. Молли пулей выскочила из поезда и испуганно отшатнулась, потому что, как только она сошла на перрон, поезд издал пронзительный гудок.

– Отойдите от края платформы! – крикнул пожилой дяденька в форменной фуражке. Молли поставила чемоданчик на землю и принялась махать рукой сгрудившимся у окна девочкам. Викки изображала пантомимой, как пишет ручкой. Дафна кричала: «До свидания, Берти!». Платформу окутали плотные клубы дыма и пара, поезд взревел и сдвинулся с места.

Потом дым рассеялся, поезд ушёл, и Молли осталась одна на платформе. Совершенно одна – и вообще не понимая, где очутилась.

Глава седьмая

Хотя станция казалась абсолютно пустынной, где-то поблизости должен был быть тот дяденька в фуражке. Наверное, это кондуктор, подумала Молли. Или станционный смотритель. Спросит ли он у неё билет? Она осторожно огляделась по сторонам. Дяденьки нигде не было, он куда-то ушёл. Ей тоже нужно скорее уходить, пока он не вернулся.

– Хорошо хоть, мне больше не надо тебя нести, – сказала она Берти и повела его мимо крошечной будки билетной кассы к спуску с платформы. Они вышли на узкую дорогу с большими деревьями по обеим сторонам. Берти, похоже, и вовсе забыл о Молли. Он увлечённо обнюхивал росшую у дороги траву, явно захваченный новыми впечатлениями и незнакомыми запахами.

Молли не сразу сообразила, почему эта дорога кажется ей такой странной. И дело не только в деревьях и отсутствии асфальта или любого другого дорожного покрытия. Дело в том, что дорога была совершенно пустой. Ни одного пешехода, бредущего вдоль обочины. Ни одной машины. Кажется, где-то шумел мотор, но так далеко, что почти и не слышно. Вокруг было пустынно и очень тихо. До жути тихо. Что за станция в чистом поле? Где все дома? Где все люди?

Молли шагала вперёд, то и дело дёргая Берти за поводок. Его ничуть не заботило, куда они идут и что с ними будет, размышляла она, с завистью глядя на пёсика: тот именно в это мгновение бросился за пролетающей мимо бабочкой, чуть не вырвав поводок у Молли из рук. Берти не понимает, как трудно идти, когда не знаешь куда. Утешает одно: если не знаешь, куда идёшь, значит, не придёшь не туда. Тем более если стоишь на развилке перед указателем к двум деревням в противоположных направлениях – и как тут выбрать? С другой стороны, если идти по любой дороге, она непременно куда-то приведёт.

Молли долго стояла перед указателем. Она даже не была уверена, что ей стоит идти в деревню. Вон как ужаснулась мисс Рейнольдс, когда узнала, что Молли едет совсем одна. Дети не ездят одни в поездах и не ходят одни по пустынным дорогам в сельской глуши. Убегая из дома, Молли думала, что притворится эвакуированной школьницей и всё будет в порядке. Но теперь уже ясно, что ей никто не поверит, если она появится где-то сама по себе. Пока что война означала лишь многочисленные информационные плакаты с указаниями для гражданского населения и необходимость носить с собой противогаз. Никакой паники, никакой суеты, никакой неразберихи, которая, как надеялась Молли, помогла бы им с Берти скрыться. Это, конечно, очень хорошо. Молли совсем не хотелось, чтобы на Англию падали бомбы. Но что ей-то теперь делать?

Молли всё больше и больше укреплялась в мысли, что Сара оказалась права. Она ни с кем и ничья. С сожалением глядя на указатель, Молли решила, что ей лучше не попадаться никому на глаза. По крайней мере, какое-то время.

Ближе к вечеру – ещё не стемнело, но солнце уже клонилось к закату – Молли пожалела о своём решении. Всё-таки стоило пойти в деревню. Ярлычок, который Стелла пришила к подкладке её пальто, она сорвала, так что никто не узнает, кто она такая. Можно же назваться другим именем. Да, в деревне наверняка начались бы расспросы, но зато Молли бы там покормили.

Почти сразу за указателем обнаружилась узенькая тропинка, идущая от дороги куда-то в поля. По этой тропинке Молли и пошла. Никого из людей она не встретила, но видела много овец. И теперь Молли стояла, опираясь о невысокую изгородь и держа Берти на поводке. При виде овец он терял голову: лаял, рычал и рвался с поводка. Хотя Берти был городским псом и видел овец впервые в жизни, в нём, похоже, проснулись какие-то «пастушьи» собачьи инстинкты. Он просто не мог пройти мимо «ничейных» овец, которых никто не пасёт.