Три времени года в бутылочном стекле

Сестренка большая – это скорее радует. Да, по сути, и сестренкой-то она для него никогда не была. Ада – хороший, верный друг, только помладше. Они росли вместе, но порознь – Кирилл знал характер сестры до мельчайших подробностей, но никогда не задумывался, с кем она проводит вечера. Особенно теперь. Поэтому, впервые учуяв от нее запах перегара полгода назад, ему и в голову не пришло заподозрить что-то неладное. Посиделки с друзьями, девичник какой – да мало ли что, сестренка-то большая. Потом случаи эти участились, и Кирилл словно бы задумался – а могла ли Ада присутствовать на девичнике? Есть ли у нее подруги? Раньше, кажется, она большую часть времени проводила одна, или же в его, Кирилловской компании – ей, ссыкухе, льстило внимание старших ребят. А теперь? Подруги? Черт их знает…

– Ты вчера выпивала, что ли? Что за повод, с кем праздник? – в полушутливой манере спросил как-то он.

– Да что мне праздновать-то? – хмуро бросила Ада в ответ. У нее дико раскалывалась голова.

Да мало ли что. И только недавно, случайно позвонив ей в пятничный вечер и услышав голос явно пьяного человека, Кирилл понял: сестра пьет одна. Читать морали ей, конечно, было бессмысленно. Любые разговоры на эту тему Ада пресекала, пресекала зло и смущенно. А тут еще и своих проблем невпроворот – жена, дележ имущества… Вынужденный смотреть на мир через призму своего Процесса, Кирилл решил пока просто наблюдать за сестрой со стороны. Звонить почаще. Да и что тут сделаешь? Перебесится – не алкоголик же она. Все временно. Вот кончится Процесс – можно будет и поднажать.

– Эх… – Кирилл провел указательным пальцем по рулю. Был ранний субботний вечер, они с Адой уже минут пятнадцать черепашьим ходом двигались в пробке по улице 70-летия Октября. Третью зиму подряд морозы в январе стабильно держались под минус тридцать, что, с одной стороны, уменьшало количество машин в городе, а с другой – периодически образовывало заторы на дорогах, когда чей-нибудь автомобиль переставал функционировать. Сама Ада даже не рисковала выезжать в такую погоду на своей старой «Тойоте» восемьдесят девятого года выпуска, и брат периодически забирал ее с работы. У Кирилла по субботам чаще всего был выходной, но, когда семейные вечера перестали быть для него семейными, он цеплялся за любой повод, чтобы не оставаться в одиночестве.

– Ну, не расклеивайся, – Ада нахмурила брови и ткнула его в бок, хотя сама разваливалась на куски, – тебе не идет!

– Не идет… И когда мы стали такими лицемерами, а, Адель?

– Наверное, сразу, как выросли.

– Ну, выросли-то мы уже давно, мягко говоря… Слушай, у тебя же вечер свободный? Может, к родителям заедем?

Аду, как обычно, неприятно кольнуло утверждение про свободный вечер. Ее связь с женатым мужчиной не была секретом в семейном кругу, и если изначально реакция была нейтральной, по крайней мере, настолько нейтральной, насколько это возможно при их консервативных взглядах, то в последнее время Аде только и оставалось, что собирать ментальные тумаки. Больше всех кипятилась мать, которую уже волновала даже не моральная подоплека таких отношений, как в начале, а волновало время – будущее, которое ждет дочь, и настоящее, которое ведет в никуда. Ада могла ее понять – Анна говорила не об абстрактных вещах, во главе ее переживаний стоял прежде всего личный опыт, которого бы она никак не хотела для единственной дочери – поздний брак, последний шанс, клеймо «старородка», поздний ребенок, возрастная мама… Более того, мать периодически озвучивала мысли самой Ады, но если в виде мыслей они были редкими, осторожными и быстропроходящими, то, облачаясь материным голосом в слова, работали, как гильотина.

– Давай в другой раз… Ты же знаешь, сегодня суббота, мама скажет, что выходные надо с семьей проводить, ну, по крайней мере, тем, у кого она есть. Не хочу ни с кем ссориться…

– Так-то, у меня тоже больше нет семьи… Ну, не хочешь – как хочешь.

Они помолчали. Ада уже который раз не решалась расспросить брата о Процессе, ей все казалось, что он вот-вот заговорит сам, но тот отмалчивался, а ей не хотелось лезть ему под кожу.

– Авария там, что ли? – риторически спросила она, чтобы перевести тему и заполнить давящую тишину.

– Наверное, – Кирилл с готовностью ухватился за эту банальную соломинку и попытался развеселиться, – Юля-техник тоже, как ты, мается с машиной, только она еще и водит совсем недавно, так что, у нее совсем дело – труба.

– Не заводится?

– Конечно, еще и Юля так паркуется, что страх один. Я ей пару дней назад уже посоветовал не мучиться, и ездить на автобусе до потепления. Так она, такая довольная, мне звонит на следующий день, и говорит, какой я умный молодец, как ей жизнь облегчил. Мол, еще только час дня, а они уже бутылку водки на троих выпили.

– Кто они?

– Да сложно компанию, что ли, найти, в зуботехнической-то лаборатории?..

Ада рассмеялась.

– Слушай, они там, все, что ли, на работе пьют? Я думала, только особо запойные, вроде Олежика.

– Олежик, кстати, оправился, не пьет сейчас. А так, да – зубные техники склонны пить. Профессия такая.