Три закона. Закон первый – Выживание

— Я отбиваю своего ученика от слюнявых пацанов!.. Я теперь должен следить, как полный придурок, где это моя девица крутит задницей!

— Что?! Я ничем не кручу! Это раз! И не я виновата в том, кем стала — это два!

— Ну-ну, а три?

— А три — ничего страшного я не совершила! И оправдываться перед вами не собираюсь. Всего лишь немного расслабилась!

— С пацаном…

— И что же?

— А то, что мне к чёрту это не сдалось — разбираться со всеми подряд, кто западёт на твои… — едва сдержав то, что хотел высказать, он со злостью сплюнул на мостовую.

— Что за ерунда, ничего в этом роде не было!

— Короче! — дёрнув меня за руку, Мичлав прорычал уже в самое лицо. — От меня не отходишь! Иначе получишь уже по полной!

— А какое право-то?..

— От меня — только вперёд ногами, ясно? Ясно?!

Я упрямо молчала, отвернувшись от его гневного лица. Огромные пальцы сжали мой локоть ещё сильнее.

— Ясно, наставник…

Выпрямившись, он придавил меня напоследок взглядом и, отпустив, направился обратно к офису, где ждал транспорт. Всё-таки надо было звонить родителям на пункте контроля… Проклиная себя, я побрела следом.

И музыка совсем стихла за поворотом жарких зданий.

Однако это по-прежнему не было концом дня.

Шли только десятые сутки от начала детерминации. Можно сказать, она едва-едва закончилась. После детерминария человека выписывают из больницы, исходя из его состояния, но уж точно не на следующий же день.

Сегодня я испытала настоящую тучу эмоций, да и физическая активность на пользу явно не пошла. Не успела ступить и пяти шагов за разъярённым наставником, как голова закружилась, и солнечная улица перед глазами стремительно взмыла вверх. Охнув от неожиданности, я схватилась за ближайший фонарный столб, по счастью оказавшийся рядом. Мимо проходил какой-то человек, он придержал меня с другой стороны и заговорил на инсулийском. Но я не успела ни понять, что он говорит, ни увидеть его самого — Мичлав появился рядом спустя секунду (его тень закрыла солнце) и, поблагодарив, отослал доброго прохожего подальше.

— Всё в порядке, сейчас пройдёт… — пытаясь освободить вновь пленённую руку, пробурчала я.

Он сейчас подумает, что я прикидываюсь после произошедшего!

Но он так не подумал — настолько плохой сделался у меня вид. Пульс забился, прижатый пальцем, а по лицу струился пот. Дрожащей ладонью я попыталась незаметно утереться.

— Сахар упал, тебе поесть нужно, — прозвучало издалека.

— Сейчас. Всё. Пройдёт, — зло отчеканила в ответ.

Но уже через пять минут мы сидели за столиком уличного кафе, и я, как безумная, наворачивала огромные вафли, политые всем сладким, что только имелось в ассортименте. Тряслись руки, сводило желудок, в ногах была такая слабость, что ощущалась даже сидя. Мичлав хмуро наблюдал за этим, подперев кудрявую голову мощным кулаком. Перед ним дымилась чашка с кофе — а мне его не позволили, это было бы опасно и для меня самой и для всех окружающих.

На лице наставника писалась мрачная обречённость. Последний инцидент отошёл на второй план, и теперь мы оба, наверное, думали об одном — каким образом я буду работать…

— Ты вчера сколько ела? — вопросил он наконец.

Мне и в этом теперь отчитываться?!

— Я спрашиваю тебя.

— Как обычно…

— Так, — с досадой он цокнул языком, кажется, готовый опять разозлиться. — Мне это уже начинает надоедать… То, что я приказываю, девочка, БУДЕТ тобою выполняться.

Многозначительная пауза, приправленная тяжёлым взглядом — и кусок застревает у меня в горле.

— Я готов научить тебя тому, что ты не умеешь. И заставить тебя делать то, чего ты не хочешь. Не выполнила тренировку — теперь будешь тренироваться у меня на глазах. Не в состоянии спокойно стоять на улице — теперь будешь при мне сто процентов времени. Не ешь по рекомендации — доиграешься, и вот этими руками я буду тебе в глотку мясо запихивать, ясно?

Я с трудом проглотила застрявший кусок, в самом деле померещившийся шматком мяса.

— А какое право…

— Такое, что меня слабо волнует, кто получился из этого щенка — кобелёк или… — он сдержался и красноречиво поднял бровь. — Дисциплина будет соблюдаться обоими.

Гневно вспыхнув, я промолчала. Хотя, Леока, признай, что ничего сверх положенного по договору он не требует. И это бесит ещё сильнее…

Охотник не скрывал, что раздосадован. Не стребовав с меня, как обычно, слова «ясно», он отвернулся к виду на улицу. Люди, все сплошь в шортах, прогуливались весьма расслабленно. Опять откуда-то звучала музыка, насыщавшая этот город круглосуточно. Население было радо окончанию шторма и наслаждалось жизнью. А меня и моего ненавистного начальника ждали полные квазиантропов джунгли… Подумав об этом и оценив его мрачный профиль, я решила подать голос:

— Господин Мичлав… — и тут же осеклась, потому что он метнул очередной свирепый взгляд. — Мичлав! Скажите честно! Зачем вам со мной возиться? Я уже не стану охотником, так не проще ли отправить меня подальше?

Мужчина усмехнулся. И даже вроде с прежним снисхождением.