Три заповеди Люцифера

— Деньги есть, — вздохнул капитан-лейтенант и снова водрузил треуголку на рыжую голову. — Воруют, сукины дети! Я третьего дня был в морском департаменте, всеми правдами и неправдами пытался снять нашего «Апостола» со стапелей, да куда там! — обречённо махнул рукой боевой офицер. — Моего годового жалования и то не хватит на презенты господам министерским чиновникам. Представьте себе, юноша, ходят с озабоченным видом по министерским коридорам этакие упитанные господа в чистеньких мундирчиках и деловито бумагами шуршат. К кому ни подойди — все заняты! Сунул я одному такому деловому три рубля в руку, так он сразу зажмурился от удовольствия, ни дать, ни взять — кот на завалинке. Взял меня за рукав и отвёл к нужному кабинету, да ещё нужные инструкции в ухо нашептал, что и как говорить, да к кому обратиться следует. Зашёл я в приёмную, а там господин с таким же озабоченным лицом папки с бумагами с места на место перекладывает, только мундир на нём побогаче и на шее орденок болтается. Этому я десяти рублёв не пожалел. Он, как только шелест купюр услышал, сразу меня вежливо под локоток взял и на другой этаж отвёл, к самому товарищу военного министра. Да вот незадача — товарищ министра вместе с самим министром в этот день убыли в Царское село для высочайшего доклада августейшим особам. Вот так, не солоно хлебавши, я и вернулся обратно на нашу многострадальную посудину. Второй год уже на стапелях кукуем. Будь моя воля, я бы половину министерства на реях повесил! И, поверьте мне юноша на слово, флот Российский от этого бы ничуть не пострадал! Хоть бы война какая случилось! Тогда бы о нас живо вспомнили.

Тут Морской Лис снова сорвал с головы треуголку и нервно закрутил в руках.

— Так что, пока мы стоим в сухом доке, можете жить на берегу и наслаждаться всеми прелестями городской жизни. Все мои офицеры именно так сейчас и поступают. Знают, черти, что в море я ни себе, ни им спуску не дам!

Я поблагодарил командира и испросил разрешения остаться на фрегате.

— Я так быстрей с командой познакомлюсь, да и так-то дешевле будет, — мотивировал я свою просьбу.

— Возможно, Вы, лейтенант, и правы, — согласился со мной Ерофеев. — Тогда занимайте любую офицерскую каюту, пока они все свободны.

Вот так буднично, можно сказать, прозаически, началась моя офицерская служба. На следующее утро я явился пред светлые очи командира и испросил разрешения учинить медицинский осмотр нижних чинов, так как господа офицеры находились в отпуске и не думали появляться на фрегате.

— Делайте, что хотите. — равнодушно согласился капитан-лейтенант. — Только учтите, что лазарета у меня на корабле нет и не предвидится.

Я лихо козырнул и вышел из командирского кубрика.

До полудни я старательно осмотрел всех пятерых матросов и пришёл к неутешительному выводу: все пятеро в той или иной степени были больны и к выходу в море не годились. После обеда я снова зашёл в командирский кубрик, и, заглядывая в свои записи коротко доложил о состоянии дел.

— Матрос Кувыкин Иван в срочном порядке подлежит списанию на берег по причине больных лёгких, — бодро начал я. — Подозреваю чахотку.

Морской Лис многозначительно хмыкнул:

— Кашлять он стал после того, как с реи свалился. — пояснил мой новый командир.

— Осмелюсь уточнить, давно это случилось?

— Да, почитай перед самой постановкой фрегата в док, — вздохнул офицер. — Примерно чуть более года. Может, это и не чахотка вовсе.

— Матрос Ипатов Степан месяц уже как страдает венерическим заболеванием, — продолжил я, не обратив внимание на замечание командира. — Требуется более тщательное обследование в госпитале. Если это, не дай бог, сифилис, то со временем возникнет опасность заражения остальных членов команды.

— Это как же, позвольте узнать? — неожиданно развеселился Иван Францевич.

— Смею заметить, господин капитан-лейтенант, что при наступлении третьей стадии заболевания возможно заражение через предметы общего пользования — мочалку, кружку, ложку, чашку…

— Дальше! — перебил меня Ерофеев.

— Канонир Силантий Селезнёв третьего дня поранил руку, говорит, что поранился при работе на камбузе. Однако я подозреваю, что повреждение получено в ходе драки, так как резаная рана находится на внешней стороне предплечья. Такие раны характерны, если пострадавший пытался защититься от удара ножом. В настоящее время рана воспалилась, поэтому я не могу наложить швы. Требуется немедленное оперативное вмешательство, иначе при заражении крови есть опасность потерять руку.

— Дальше! — потребовал Иван Францевич и тихонько сквозь зубы пробормотал какое-то ругательство.

— Матрос Сидор Тутаращенко почти ничего не видит левым глазом. Подозреваю, глаукома. Ну и последний член команды — канонир Иванцов Макар глухой на левое ухо, но по неизвестной мне причине тщательно скрывает заболевание от окружающих.