Три женщины

– Мамычка, ты ничего, не переживай. Ну давай, гляди, видишь, это буква «А».

– Так букву-то «А» я и сама вижу. А слово-то как прочесть?

– И сама пока только диву даюсь. Мам, да научимся. Фекла, давай помогай матери, чтобы отец не дрался.

В итоге грамоте выучились все. Где кнутом, где пряником.

Таисия с Сергеем остановились в метре от крыльца и поклонились отцу.

– Доброго здоровьичка вам, дорогой Яков Селиванович. И вам, и вашей жене Настасье Александровне, и дочери Серафиме. А также дочерям вашим Фекле, Аксинье и Устинье, – начал свою речь Сергей. Таисия стояла рядом, не в силах взглянуть на отца.

– А у меня дочерей пять, – бодро отвечал Яков. – Еще и Тайка имеется. Что ж ты ей здоровьица не желаешь?

– А Тайка теперича у меня на виду всегда, и я все делаю, чтобы здорова была. Собственно, про это и доложить вам пришел. Да сына своего, а внука вашего Николая Сергеевича, представить вашему вниманию решил, – не растерялся Сергей.

Яков слегка озадачился столь прытким ответом нового родственничка. А парень-то не прост. Палец в рот не клади. И гордость имеет, и голову на плечах. И в обиду вроде никого не дает.

– Ну, так докладывай да показывай. У нас с матерью к этому самый что ни на есть большой интерес. А то остальные дочери, кто депеши отбивает, кто забегает по сто раз на день. Так часто нам и не надо, видать, от работы отлынивает, а от младшенькой, самой что ни на есть любимой, ни ответа, ни весточки. И наплевать, что там думают отец с матерью, почто ночами не спят.

На этих словах отца не выдержала Таисия, разрыдалась, отдала ребенка мужу и кинулась отцу на шею.

– Прости, папычка! Виноватая я перед тобой. А что мне делать было? Как виниться? Думала, пришибешь.

– Пришибешь, – ворчал старик, смахивая слезу. – Много я вас напришибал-то? А было за что! Может, и зря порой поленом-то не стукнул. Ну да ладно. Мальца-то показывай. Да в дом идите. Застудите! Тоже мне родители.

Слезы, объятия, радость нежданная и для отца с матерью, и для сестры Серафимы, а уж про Таисию с Сергеем и говорить нечего.

Уже после обеда со стопочкой самогона, да после того, как Кольку укачали да со стола убрали, Яков с Сергеем стали советскую власть в горнице обсуждать. А мать – Таисию о житье-бытье расспрашивать.

– Ой, мамычка, как и сказать-то? Какое оно, счастье? То ли, о чем мечтала? И не знаю. Уж и забыла, о чем поначалу думалось. Только и слезы лила, и о доме родительском скучала. А Сергей – он хороший, и руки на меня ни разу не поднимал, и жалеет он меня. Наверное, это и есть – любит. А я? Кто его знает. Про Тимоху с дрожью думала, а к Сергею привыкла. Без него жизни своей не представляю. Благодарность у меня к нему большая. За что? А и не скажу. Может, вот за жизнь свою спокойную, за уверенность и в нем, и в его отношении ко мне. Мам, это важно.

Таисия подошла к матери и приобняла сзади. Настена похлопала дочь по руке.

– Взрослая ты, дочка, какая стала. Многое тебе за эти полтора года пережить пришлось. Но что скажу, бабья жизнь – она не сахарная. И у всех у нас и печали много, и слез. Без этого никак. И мужики, они с добром-то редко. Дел у них своих мужских много. А мы как бы под ногами мешаемся да глупости всякие говорим. Это доля наша такая, что раздражаются при нас мужики-то.

– Ну, это ты, мам, брось. Я у Сергея раздражения не вызываю. Иногда вижу, любуется. Да и сына родила. Ой, Колька у нас, одно слово, деспот. И орет, и орет. Мам, че делать-то.

Незаметно разговор перешел на детей. Настена делилась опытом, вспоминала, какой росла Тайка.

– Так весь в тебя. Ты оручая была, извела меня всю. Да хоть у отца спроси. Он почто не лез в бабские дела, а тут и сам советы стал давать, что да как.

Какое счастье, что снова мир. Как Таисия устала от того, что оторвалась она от родительского очага! Только сегодня ей стало понятно, насколько легче, когда знаешь, ты не одна. Есть родители, на них можно опереться. Они тебя помнят и любят, переживают за тебя. Хорошая у нее семья.

= 7 =

Колька рос отчаянным ребенком. Ну почему с ним все время что-нибудь случалось? Ну есть же дети как дети, и с ними хлопотно, но не настолько же. А этого – из глаз не выпусти. А то недалеко до греха. То там упадет, то здесь споткнется.

– И чего ж беда за ним носится, а, мамычка?

– А где ж она носится, доча? Наоборот, ангел за ним следит. И тебе демонстрирует: «Глядь, могла давно уже та самая, которая с косой, Колюшку твоего прибрать. А я не даю. И не дам. И не переживай» – защитник, значит, доча, у твоего сына есть.

Сергей усиленно начал уговаривать жену перебраться в город. В деревне стало неспокойно, и муж по-настоящему начал переживать за семью. Тут советская власть не дает прохода, поминает Тайкино происхождение, с другой стороны, бандиты лесные из бывших кулаков опять же недовольны, что предала Таисия когда-то Тимоху Субботина. Опять же Фекла перебралась в город уже как год и письма писала призывные.

Решил исход дел маленький Коля.