Три женщины

– Сергей Алексеевич, да что вы, живете в ста метрах, зашли бы вечерком.

– Да нет уж. Они люди большие, мешать не станем. Так уж ты им привет от нас передавай, не забудь. Пламенный коммунистический. Так и передай, от парторга автокомбината Ковалева С.А. А как там сын поживает, нам и Геннадий расскажет. А мешать мы не привычные.

Ой, ну боже мой. Неудобно все-таки. Ну уж такие люди.

По-своему Тамара их любила. И не только потому, что они родители мужа. Нет. Простые и бесхитростные, Ковалевы оба были очень прямыми и добрыми людьми. Не держали они зла за пазухой, не было у них зависти. Жили как жили.

Николай сильно обидел родителей – кошка пробежала между ними. Вот и не идут к сыну в гости. Нехорошо. Тамара переживала.

– Переживут, – в свое время отрезал муж. Как сказал, так и будет.

Где-то с полгода назад Тамара торопилась домой после учебного дня. Навстречу – Ковалевы, выходят из их подъезда, при параде и в полном составе. Впереди мать, следом Генка, завершал процессию Сергей Алексеевич. Николаю к тому времени уже дали отдельную квартиру. Квартира, конечно, сказано громко. Небольшая комната, сени, чулан. Печка на дровах. Но молодые счастливы были безмерно. Это надо ж – свое хозяйство. Купили кровать, стол. Помогли Таисия и Роня. Таисия подарила перину, Роня ложки, вилки, поварешки. А так сами старались, оба работали, да и в радость первые совместные покупки. Сегодня торшер купили, завтра книжную полку Николай прибил.

– Мама, а что ж вы от нас идете? Меня не дождались.

– Нет, нет, – замахала руками Таисия, – мы уже сегодня пойдем. Ты, Тамар, и не спрашивай, и не настаивай, – Таисия со вздохом начала поправлять платок на голове. Тамара уже выучила этот жест свекрови, что-то не так, что-то случилось.

– Стряслось что? Поругались или, может, я чем обидела? – Тамара расстроилась от души.

– Не проси, Тамара, это наши с сыном дела. Разговор с Николаем Сергеевичем у нас вышел, – поддакнул отец.

– Про что разговор-то?

– А неприятный такой разговор. Но ничего не поделаешь. Они начальники, им виднее. А мы люди темные, грамоте обученные, да, видно, не шибко. Раз собственное дитя вразумить не смогли. Мать, пошли отсель. Нам тут рады, да не очень.

– Пошли, Сергунь. Ты, Тамар, на нас-то внимания не обращай. Ты же знаешь, у Кольки нрав крутой. Ну, осадил нас малек. А и ладно.

Рядом к матери жался долговязый Генка. Тамара еще раз удивилась, как сын и мать похожи. И внешне – одно лицо. Генка такой же светловолосый, светлоглазый, с открытым добродушным лицом и доброй улыбкой. Да и внутренне Геннадий такой же мягкий, как и мать. Только еще больше в нем желания помочь, быть полезным.

Таисия тут же погладила сына по голове, хотя для этого ей пришлось поднять руку. Она сама этому слегка удивилась и опять поправила платок.

– В общем, доброго вам здравьичка.

– Коль, что случилось? Родителей твоих встретила, а ты их даже ужином не накормил, – по ходу дела Тамара открывала кастрюли, чтобы еще раз убедиться, что ничего не съедено.

– Да ну их. Совсем с ума посходили. Решили у нас тут пожить.

Тамара немного растерялась.

– Так что? Родители же, – неуверенно произнесла она.

– Ну и что, что родители, – нервничал Николай. – Видите ли, строиться они задумали. А мы с тобой квартиру получили. Для них, что ли, получали? У них вон родственников – пол-Алымска. У родителей в свое время все по очереди жили. И Аксинья, и Устинья.

– Коля, ну как же, – Тамара не знала, что и сказать.

– Что «Коля»? Генка, сказал, пусть живет. А этих чтоб даже духу не было. Ты же знаешь, какой отец шебутной, когда напьется? Вот и пусть родственников гоняет.

– Ой, как неудобно, – Тамара вздохнула.

– Все очень даже удобно. И Генке-то придется в сенях спать. А эти куда бы легли? К нам под кровать? Да не думай, Тамар.

Да, Николай точно был не в родню. Другой породы. Тамара всегда удивлялась, насколько он быстро и жестко принимает решения. Тамаре неудобно всегда. Для Николая такого слова нет. Причем на деле она убеждалась – он прав. Вот и сейчас, действительно, а где им тут всем развернуться? Притом что Тамара в положении. И отец Николая пьет, да и по здоровью сейчас как раз проверяется, и есть подозрение на туберкулез.

Только Тамара бы сказала: «Конечно, живите, о чем речь».

Николай другой. И внешне не похож на Ковалевых, а уж внутренне и подавно.

А вот с Генкой Тамаре было легко. Муж часто уезжал в командировки. Всегда одна, дров натаскай, печь растопи, воду из колодца наноси. А тут вдруг Генка оказался незаменимым помощником. Она из школы придет, а он уже все сделал. В печке огонь горит, на плитке вода кипятится.

Генка удивительно жалел молодую женщину.

– Томка, чего тетрадки таскаешь. Давай встречать тебя буду? Нельзя ж тебе – тяжелое.

– Да ладно тебе, придумал. Я ж в двух руках авоськи несу. Все нормально, – улыбалась Тамара. Но всегда задумывалась. А вот Николай никогда не предложит. Просто не видит. Думает, что и сумки не тяжелые, и вода сама откуда-то появляется.

Попросишь, никогда не откажет, все сделает. Но чтоб сам заметил, помощь предложил – никогда.