Три женщины

– Так я мигом, – Сергей Алексеевич по-молодецки шустро взбирался на второй этаж. – Ну что, невестушка, наливай. Нужно же выпить за хорошую дорогу Николая Сергеевича. А то, не ровен час, случится с сыном что на дороге. На чем отправился-то, на мотоцикле?

– Ой, типун вам на язык, Сергей Алексеевич, с чего это с ним что-то должно случиться? – Тамара невольно клала руки на живот. Как будто хотела защитить от беды и не родившегося еще малыша.

– Так сейчас выпьем, милая, за здоровьице, так и не случится ничего! Это ж я так, для тосту! – И Ковалев быстро опрокидывал стакан. – Генка, как успехи школьные? Что в тетрадках носишь?

– Двойки да колы, – буркал из сеней младший сын.

– От, дети пошли! Не уважают отца-фронтовика, не уважают, – отец-фронтовик быстро наливал себе очередную рюмку и выпивал уже без тоста.

– Тебе, Тамар, не предлагаю, беременным вроде не положено.

– Не положено, не положено, – вздыхала Тамара, понимая, что ей еще еду на завтра готовить, сочинения школьные проверять. Да и уставать она стала, все-таки срок шесть месяцев.

А в другой день в дверь позвонила Таисия. В одной руке перина, в другой сумка с подушкой и ее нехитрым скарбом.

– Совсем, Тамар, к тебе пришла, сил моих больше нет. Гоняет меня, перед людями стыдно. У чужих же живем. Ну его!

– Мам, о чем вы говорите. Конечно, располагайтесь. Да вот хоть с нами в комнате.

– Да нет, с Генкой в сенях потеснимся.

Вечером пришел Сергей. Встал под окна и заорал дурным голосом:

– Таисия, выходи, разбираться с тобой буду!

Таисия засуетилась.

– Тамар, не открывай. Зашибет нас обоих. Вишь, дурной какой. У, ирод.

– Не бойтесь, мама, конечно, я вас в обиду не дам.

Прокричав для порядка, постращав жену словами, Ковалев перешел к боевым действиям. Сначала дубасил в дверь, переполошив соседей, потом на время куда-то пропал.

– Вроде сбежал. Вот дурак. И брешет, и брешет, как пес дворовый. Вот жизня у меня! Аж голова распухла, – Таисия повязала платок набекрень. Тамара знала: значит, к Таисии подступили головные боли.

Вот бедная баба. Николай тоже выпивает, но не до такого же свинства. В бутылке, правда, не оставит, выпьет все, что есть. Так все мужики так пьют. Но в руках себя держит. А тут чего! И потом, позор-то! Все-таки муж – человек в городе известный, а тут такое дело. Отец – дебошир. Завтра все шушукаться начнут.

Шушукаться и впрямь было о чем. Минут через пятнадцать по лестнице опять раздался топот.

– Обратно лезет, – посмотрела на невестку Таисия.

По двери начали кидать камнями.

– Ну, мама, это уже слишком. Это нас так из дома выселят. А если он по окнам из рогатки бить начнет? Прав Коля, тоже мне пулеметчик, – Тамара накинула на голову платок и выскочила на площадку. Генка с матерью, прижавшись друг к другу, притихли в квартире.

– Как вам не совестно, Сергей Алексеевич! Немедленно уходите. Не позорьте ни себя, ни сына. Я сейчас милицию вызову!

От пламенной речи Ковалев неожиданно поутих.

– Так к жене я. Пусть выйдет-то, разговор у меня к ей. А то что ж. Муж тама, жена тама. Непорядок в танковых войсках.

– Никуда она к вам не выйдет. Придете трезвым, приедет Николай – будем разбираться. А мы вам мать в обиду не дадим. Она теперь с нами будет жить. Сама так решила, я ее поддерживаю, и Коля против не будет. Пьяным больше сюда не ходите. – И Тамара захлопнула перед свекром дверь.

– Фу-ты ну-ты, ножки гнуты! – Свекор еще немного постоял перед запертой дверью и на непослушных шагах, спотыкаясь и громко охая, двинулся вниз по лестнице. – Учить они меня будут. Меня, фронтовика, парторга…

В сенях Тамара сняла платок. Все внутри у нее кипело.

– Вот что, мама, вы теперь живете у нас, запомните. Еще не хватало с пьяницей век коротать. Мы – одна семья. Так и знайте!

Дней через пять Тамара возвращалась из школы. В одной руке авоська с тетрадками, в другой – продукты, к маме забегала – та наложила, что в доме было. Еще издалека заметила странную пару. Кто это? Неужто свекры? Они! Идут, взявшись за руки, а сзади саночки, на них Таисина перина. Ну дают, Тамара аж задохнулась от гнева. Она, понимаешь, тут воевала, защищала, и вот оно что.

Поравнявшись с родственниками, Тамара сухо поздоровалась.

– Тамар, – тихо произнесла Таисия, – ты меня не осуждай. Семья он мне. С войны его ждала, от родителей своих ради его отрекалась. Поедем уж домой, – и она с любовью посмотрела на мужа. В толстом козьем пуховом платке и плюшевом полушубке, такая домашняя, такая беззащитная.

Сергей Алексеевич все отводил счастливые глаза и незаметно сжимал руку жены.

Из роддома Тамару забирал счастливый Ковалев. Роня сшила дочери красивый махровый халат, а маленькой Наташе – крошечное кружевное одеяльце.

– Маленькая какая, – испугался Николай, развернув Наташу. – Смотри, аж живот просвечивает, даже кишки видны.

Тамара, обидевшись, быстро завернула дочь.

– И никакие это не кишки. Она у нас – самая красивая. Просто очень маленькая.

Ковалев быстро согласился.

– Конечно, самая красивая, видишь, как на меня похожа, – и он обнял жену.

Тамара слегка отстранилась.

– Коля, но ты никогда мне не рассказывал, что тебе нравится имя Наташа.