Тридевять земель

– Пуля виноватого найдет, – сказал Сергей Леонидович. – Так, кажется, солдаты говорят. Да сам язык наш, – продолжил он, – свидетельствует за это лучше всяких книг. Он удержал еще в некоторых случаях смутное воспоминание о том, что на одной из древнейших ступеней развития судьба переживалась как справедливость. – Сергей Леонидович достал и раскрыл тетрадку, с которой не расставался уже очень давно и куда, словно в писаную торбу Владимира Даля, не уставал вносить то лепты, то перлы словесных сокровищ. "Ни судьбиной дождик пошел, на покос нельзя идтить" (Ряз.) – очень сильно, чрезмерно, выше обычной меры. "А тут уж начал матацца ни судом божиим", "У ней все не судом горело" и т. д. Вера в предопределение настолько сильна ещё в наших деревнях, что если фельдшер советует для здоровья в летние посты питаться молоком и яйцами, крестьяне протестуют, ссылаясь на долгожительство постившихся святых, а также на отца Иоанна Кронштадского, не велевшего какому-то больному съесть в пост скоромное, рекомендованное доктором. Все это обычно сопровождается присказкой: "Если Бог век не пресекёт, так завсегда оживёшь, а коли Бог велит умереть, так ничего не поделаешь, супротив Бога ничего не поделаешь". Так что, господа, жизнь и смерть человека, имеющего дело непосредственно с природой, слиты почти воедино.

Екатерина Васильевна, не беря участия в разговоре, молча раскладывала пасьянсы, но и её терпению подошел конец.

– Так вот для чего вы целые дни проводите с мужиками, – заметила она. – А мы-то думали, что вы ищете удовольствий.

– Удовольствий? – повторил за ней Сергей Леонидович и в изумлении тронул себя за очки.

– Услад, – уточнила Екатерина Васильевна и пронзила его своим колючим взглядом. – Среди пейзанок.

От смущения и даже некоторой обиды лицо Сергея Леонидовича пошло красными пятнами.

– Моё удовольствие одно, – недовольно возразил он, – послужить науке.

Александр Павлович прикрыл веки, как бы давая знать жене, что она переступает границы.

– Отчего вы не женитесь? – уже более серьёзно поинтересовалась она.

– Право, я и не думал об этом, – отвечал Сергей Леонидович так простодушно, что это не оставляло никаких сомнений в его искренности.

Александр Павлович решил положить конец такому двусмысленному разговору и взглянул на жену с некоторой укоризной.

– Ну, что же, господа, – предложил он, – еще один робер?

– Пожалуй, – задумчиво согласился Сергей Леонидович, хотя больше всего на свете в эту минуту ему хотелось немедленно сесть за своё письмо. Неожиданный допрос внёс в его сознание некоторое смятение, потому что он действительно и сам не знал, как отвечать на такие вопросы, которые и вправду ещё не возникали перед ним. За игрой поэтому он следил рассеянно и проиграл немного больше, чем обычно.