Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса

— По-видимому, да. Мне хочется побывать в Латинской Америке. Нет, я не собираюсь посещать свою новую родину. Я вообще поставил себе условие никогда не пересекать границы этой страны. Это очень жестокое условие, потому что мне все-таки хотелось бы посмотреть на приютившую меня страну. Но условие это нерушимо, и, кроме того, гражданину Мира, каким являюсь я, все равно где жить. Скоро я буду совсем старый, так что пора подумать о покое. Куплю себе где-нибудь поместье и буду доживать свой век. Ну а вы еще молодой человек, мистер Латимер. У вас совсем другое ощущение времени. А таким, как я, кажется, что путешествие подходит к концу — поезд приближается к неизвестному, странному городу; уже поздно, холодно, на дворе ночь, и так не хочется покидать тепло вагона, так хочется, чтобы путешествие не кончалось.

— Но ведь ваша философия дает на это ответ, не так ли?

— Философия, — сказал мистер Питерс авторитетно, — может объяснить только то, что уже случилось. Один лишь Всемогущий знает, что может произойти в будущем. Мы всего лишь люди. Как может наш бедный разум постичь бесконечность? Солнце находится от нас на расстоянии ста пятидесяти миллионов километров. Вдумайтесь только в это! Мы всего лишь пыль, не имеющая никакого значения. А что собой представляет миллион франков? Чепуха! Безусловно, это полезно, и все-таки это чепуха. Неужели всемогущий станет заниматься такими пустяками? Подумаем о тайне, окружающей нас. Например, о звездах. Миллионы звезд смотрят на нас. Это замечательно.

Он все еще продолжал говорить о звездах, когда такси пересекло Рю Лекурб и свернуло на бульвар Монпарнас.

— Да, мы не представляем собой ничего интересного. Мы ведем борьбу за существование точно так же, как муравьи. И все-таки, будь у меня возможность прожить свою жизнь еще раз, я прожил бы ее точно так же. Да, в моей жизни были неприятные моменты, и по воле Всемогущего я делал некрасивые вещи, но мне все-таки удалось сколотить немного денег, и я теперь сам себе хозяин, а немногие люди моего возраста могут этим похвастать.

Такси свернуло на Рю де Ренн.

— Мы уже почти дома. Сейчас я угощу вас шампанским. Оно, как и договаривались, очень дорогое. Приятно иногда потешить себя роскошью, чтобы затем вернуться к простоте.

Такси остановилось.

— Не правда ли, это очень странно, мистер Латимер? У меня, оказывается, нет мелочи. Расплатитесь, пожалуйста. Я думаю, — сказал мистер Питерс, когда они подошли к дому, где он жил, — перед отъездом мне надо продать эти дома. В конце концов любая собственность должна приносить доход.

— Вероятно, покупатель на них не скоро найдется? Согласитесь, вид отсюда довольно скучный.

— Ну, из окон смотреть ведь совсем не обязательно. Если их отремонтировать, то получатся прекрасные жилые дома.

Они начали подниматься по лестнице. На площадке второго этажа мистер Питерс остановился, чтобы перевести дух, и достал из кармана ключи. Потом они опять пошли вверх.

Мистер Питерс открыл ключом дверь, включил свет и сразу прошел к большому дивану. Достав из кармана сверток, он развязал бечевку и вытащил из пачки десятка два банкнот. Он держал их в руке, словно веер, и улыбался, как мальчишка, которому дали на мороженое.

— Вот он, миллион, перед вами! Вы когда-нибудь видели столько денег? Это же пять тысяч фунтов на ваши деньги! — Он встал. — Но давайте начнем праздновать наш успех. Раздевайтесь, а я пойду принесу шампанское. Думаю, оно вам понравится. Льда, конечно, нет, но я поставил его в ведро с холодной водой — мне кажется, оно не успело нагреться.

Он пошел к занавесу. Латимер отвернулся, чтобы снять пальто, а когда повернулся, то увидел, что мистер Питерс, как вкопанный, стоит перед занавесом.

У Латимера было такое ощущение, что вся его кровь отхлынула куда-то вниз, к ногам, и его мозг стал удивительно пустым и легким. В то же время грудную клетку опоясал стальной обруч, который нестерпимо сжимал сердце и легкие. Он думал, что закричит, но у него пропал голос, и он только бессмысленно таращил глаза.

Мистер Питерс, все так же стоя спиной к Латимеру, поднял руки, и из-за занавеса вышел Димитриос с револьвером в руке.

Димитриос сделал шаг вперед и чуть в сторону так, чтобы держать одновременно под прицелом и Латимера, и мистера Питерса. Латимер уронил на пол пальто и поднял руки.

— Мне кажется, — сказал Димитриос, презрительно сдвинув брови, — вы не очень-то рады видеть меня здесь, Петерсен. Или, быть может, вам больше нравится Кель?

Мистер Питерс молчал. Латимер видел, как у него ходит вверх-вниз кадык, словно он пытается что-то проглотить и никак не может.

Глаза Димитриоса остановились теперь на Латимере.