Тридцать дней тьмы

Элла поднесла листок к самому носу Ханны, словно желая удостовериться, что та все поняла. Брови Эллы медленно поползли вверх в ожидании утвердительного кивка. Которого, впрочем, так и не последовало. Вместо этого, собравшись с силами, Ханна бережно положила руку на худенькое плечо старой дамы.

– Происходит что-то такое, чего я не понимаю. Ты же, напротив, вовлечена в происходящее, и это тебя немало угнетает. Что бы это ни было, я не могу уехать в самый разгар событий. Говорю это не потому, что мне нравится вмешиваться. Просто за пару последних недель я действительно к тебе привязалась и была свидетелем того, через что тебе пришлось пройти. Так что я просто не могу оставить тебя посреди всего этого в обстановке неопределенности и тревоги. Можешь не рассказывать мне, что происходит, только не гони, пока все не закончится. Я останусь и помогу тебе, что бы это ни было.

От этой долгой речи Ханна едва не задохнулась, тем не менее, к собственному легкому удивлению, она поняла, что все сказанное ею – правда. Ее действительно сильно тревожило состояние Эллы и то, что с ней станет. Ханне было в общем-то безразлично, будет ли раскрыто убийство Тора и сделала ли это Элла. Просто она хотела, чтобы никто больше не пострадал. Во взгляде Эллы мелькнула тень сомнения, некое подобие опустошенности. Будто слова Ханны заставили ее колебаться между желанием махнуть на все рукой и отдаться на волю обстоятельств и стремлением сохранить контроль над ситуацией. Ханна, все еще держа руку на плече Эллы, слегка сжала его: ну же, не упрямься. Однако Элла вырвала руку, снова схватила листок и указала на него.

– Завтра тебе нада уехать.

Она с силой прижала листок к груди Ханны и решительно зашагала вверх по лестнице – спать и думать бог знает о чем. Стоя со злополучной запиской в руках, Ханна находилась в полном недоумении. План отправить Виктора задержать Эллу представлялся теперь абсолютно невыполнимым, поскольку Маргрет, очевидно, играла в этом ту или иную роль. Может, действительно лучше всего будет ни во что не вмешиваться и уехать домой? Но чем больше она думала над этим, тем труднее ей представлялось принять незавершенный финал. Поэтому она осторожно поднялась наверх и, стараясь не шуметь, натянула термобелье для лыжных прогулок и самый теплый свитер. Перед дверью спальни Эллы она на мгновение остановилась и прислушалась, однако оттуда не доносилось ни звука: ни скрипа кровати, ни тяжелого дыхания. Когда Ханна закрыла за собой входную дверь и вышла в исландскую снеговую темень, сердце ее билось с надеждой на то, что ей все же удастся, пока не поздно, разобраться во всем.

50

Собственно говоря, она прекрасно понимала, что это безумие – появиться в чужом доме в три часа ночи и рассчитывать на разумный разговор. Однако выбора у Ханны не было. Либо она, пока еще не рассвело и Виктор не проснулся, повидается с Маргрет и обсудит с ней ее загадочный ночной визит к Элле, либо будет выжидать и позволит командовать битвой другим – с бог знает каким результатом. Но Ханну подстерегала очередная неожиданность: не успела она осторожно постучать и окликнуть хозяев, как дверь дома Виктора и Маргрет резко распахнулась, и она чуть не уткнулась в широко раскрытые глаза Виктора. Он стоял на пороге, как будто давно поджидал ее. Тем не менее в глазах его явно читалось некое разочарование.

– Где Маргрет?

Ханна сообразила, что Виктор не спал, ожидая возвращения супруги, и тем самым ее план прийти к ним в дом незаметно не только провалился, но и вообще она напрасно явилась сюда. Маргрет здесь не было.

– Я думала, она дома. Потому и пришла.

– Посреди ночи?

Виктор с сомнением воззрился на Ханну, которая даже не позаботилась выдумать хоть мало-мальски правдоподобное объяснение.

– Некоторое время назад Маргрет приходила к Элле, и у них возникла какая-то ссора. Все это выглядит весьма… загадочно. Маргрет убежала, а Элла не захотела рассказывать, о чем шла речь, и поэтому…

Ханна замялась, прекрасно понимая, что не в состоянии больше сказать ничего разумного.

– Поэтому ты решила, несмотря на метель, прогуляться к нам и спросить об этом Маргрет?

Ханна кивнула и слегка поежилась. Снегопад немного уменьшился, однако бесцельно стоять на пороге было все же холодно.

– Может, я все-таки могу войти?

Расхаживая взад-вперед по комнате, Виктор изо всех сил старался выпытать у Ханны объяснение ночным событиям. Он заставлял Ханну пересказывать все раз за разом во всех подробностях, хотя их было, мягко говоря, не так уж много. Неужели Ханна не поняла абсолютно ничего из того, о чем они говорили? Как долго, по ее мнению, Маргрет пробыла у Эллы? Была ли она сердитой или обеспокоенной? В каком направлении она ушла и в каком темпе двигалась? Его многочисленные вопросы вызывали у Ханны раздражение, однако в то же время подтверждали, что он не имеет ни малейшего представления о том, что происходит. Виктор взглянул на часы.

– Ты говоришь, что вышла вскоре после того, как Маргрет покинула дом Эллы?

Ханна в очередной раз кивнула.

– Я уже предлагала: давай вместе пойдем и поищем ее.