Тридцать дней тьмы

– С моей помощью?..

Сигрун кивнула.

– Так это ты стреляла по дому, чтобы привлечь мое внимание?

Сигрун усмехнулась, но лишь губами. Глаза ее оставались пустыми.

– А ты умная.

– Но почему ты просто не могла обратиться ко мне и все рассказать?

– Всю мою жизнь я множество раз безуспешно пыталась сделать это и вот теперь решила придать своим словам некий дополнительный вес, чтобы их уже никто не смог проигнорировать.

– Чем? Убийством?

– И не одним!

От усмешки Сигрун по спине Ханны пробежал холодок.

– Жертву никто не станет слушать, а вот убийцам – тем дают поговорить. Сегодня, чтобы пробиться, приходится изрядно пошуметь. Просто это мой способ сделать так, чтобы меня услышали. Причем не только в Исландии или в Дании, но и во всем мире.

– Но…

Ханна с удивлением посмотрела на нее.

– Если ты действительно хотела привлечь к себе внимание двойным убийством, зачем ты пыталась обставить смерть Гисли как самоубийство?

Сигрун холодно улыбнулась.

– Такой сюжетный ход. Между прочим, он своим поведением стал доставлять слишком много хлопот. И это даже стало заслонять мои действия.

– Так значит, это ты стукнула Гисли бутылкой тем вечером, когда был убит Тор?

Сигрун пожала плечами.

– Он явился на луг в алкогольном угаре, и я испугалась, что он разрушит весь мой план.

– И ты его вырубила, а он очнулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эгир вытаскивает Тора из воды.

Сигрун ухмыльнулась.

– Ага, сообразила?!

Чем дольше Ханна смотрела на нее, тем больше ею овладевал страх. Если раньше у нее и оставались кое-какие сомнения, то теперь она была полностью убеждена: Сигрун пойдет на все, чтобы ее услышали. И смертей Тора и Гисли для этого недостаточно. Для этого потребуется настоящая большая трагедия. Такая, в которой было бы гораздо больше погибших – например, четверо женщин на судне. Она все еще попыталась воззвать к здравому смыслу.

– Если я умру, твоя история так и останется нерассказанной.

Сигрун снова улыбнулась.

– Именно поэтому ты единственная из всех нас на этом корабле, кто, возможно, переживет сегодняшнюю ночь.

57

Никогда в жизни Ханна не стояла еще перед такой дилеммой. Следует ли ей уступить Сигрун и спастись, пожертвовав при этом Эллой и Маргрет, или же рискнуть собственной жизнью и попытаться остановить Сигрун? Она посмотрела на лежащий на бедре Сигрун пистолет, накрытый угрожающе-спокойной ладонью. Все было против нее: никакого оружия, сломанная рука, врожденный страх причинить смертельный вред кому-нибудь другому. Сигрун, напротив, уже доказала, что может без колебаний лишить жизни всякого, и, хотя Ханна была ей нужна, чтобы поведать ее историю, сама Ханна вовсе не была убеждена, что Сигрун пощадит ее, если возникнет критическая ситуация. Следовательно, нужно постараться избежать критической ситуации. Пока она сможет контролировать положение, никто не умрет. А за это время, глядишь, и помощь подоспеет, быть может, прямо сейчас за ними уже вылетел вертолет?

– Я готова тебе помочь.

Ханна слегка наклонилась к Сигрун – не угрожая, а для создания доверительной атмосферы.

Неизвестно, насколько это подействовало, но, во всяком случае, Сигрун взглянула на нее с некоторым интересом.

– Значит, ты расскажешь мою историю?

Ханна кивнула.

– То, что сделал Эгир, непростительно. Но одно дело – изнасилование, беременность, отрицание своей вины… Все то, что привело тебя и Эллу к бесчисленным страданиям. И совсем другое дело – то, что он не сделал. Он мог бы сознаться в своем деянии, принять на себя всю горечь позора и облегчить ваши муки. И я согласна с тобой: то, что он с вами сделал, должно иметь для него последствия. Однако если подумать, то ты уже осуществила свою месть. Тор мертв, и я собираюсь поведать миру обо всем. Не требуется больше никаких трагических усилий, нет причины лишать жизни еще двух невинных людей, не нужно убивать себя.

Губы Сигрун тронула легкая улыбка, моментально исчезнувшая, как блуждающее по небу облако.

– Ну, по мне-то никто не заплачет.

– А Элла? Да и я – ведь теперь твоя судьба мне известна.

– Жизнь Эллы кончится здесь. Я знаю, что причинила ей боль, поэтому будет лучше, если я прекращу ее страдания.

– Ты не вправе выбирать за нее. Кто сказал, что она не сможет прожить еще много счастливых лет?

Сигрун сидела, отрешенно разглядывая пистолет. У нее был вид принявшего решение человека. Ханна почувствовала, как капелька пота скатилась по лбу и сползла за ухо. Сколько у нее еще времени, прежде чем начнется заключительная кровавая бойня? Кто знает, быть может, если бы она видела чуть больше детективных сериалов либо прочла больше книг Йорна, она бы смогла убедить преступницу не убивать? Она привыкла наблюдать за людьми и представлять себе, какие тайны и желания они скрывают, но говорить с ними об этом почти совсем не умела. Тайны и желания Сигрун ей были теперь понятны. Взывать к здравому смыслу теперь казалось совершенно невозможно, но Ханна все же сделала последнюю попытку.

– Маргрет. Для ее смерти нет никаких причин. Она ведь ничего не сделала.

– Вот именно – ничего.

Взгляд Сигрун потемнел.