Тридцать ночей

Ни единой эмоции не промелькнуло в его глазах. Он сделал несколько шагов в обратном направлении в комнату и остановился – находясь всё ещё довольно далеко от меня.

— До прошлой ночи ты попросила о двух днях, и я тебе их дал. Был ли у меня ночной кошмар или не был — это не относится к делу. Время вышло, Элиза.

Он развернулся и покинул комнату, свет мерцал по мере его продвижения по коридору.

Мои колени подогнулись в тот же миг, как он завернул за угол, и я осела на софу. Моё время вышло. Как же хорошо я это понимала. Я уставилась на стопу книг, приобретённых в "Пауэлсе", расположившуюся у стены, на террариум цветов, на свою новую камеру "Никон". Внезапно для меня всё это стало маловажным. Поверхностным. Словно гравитация, которая удерживала их от возможности быть унесёнными ветром, погасла и теперь они беспризорно вращались во вселенной. Точно так же, как и я.

Я думала, что всё это было из-за ночного кошмара. Но теперь, услышав его, я смотрела на прошлую ночь новыми, наконец-то, ясными широко открытыми глазами. Он сказал "до свидания" ещё даже до ночного кошмара, когда занимался со мной любовью. "Это то, о чём я буду вспоминать, когда буду смотреть на эту картину". Почему? Что это было? Я теребила подол своего платья, когда предположения в моём рассудке свелись в таблицу.

Вариант первый: Ему не особо нравится настоящая девушка, в отличие от той, что изображена на картине. Возможно, я была чересчур сумбурна, слишком открыта, слишком закрыта, слишком "всего", чего по утверждению Реаган мужчины не хотят.

Вариант второй: Всё дело в его демонах. Какой бы демон не терроризировал его ночью, заставляя его мускулы натягиваться и закрываться его от окружающего мира, он действительно удерживает его от меня.

Как только эти варианты сформировались у меня в голове, мне захотелось бежать и не думать о том, что случится потом. Но как, ни странно, я не смогла заставить себя уйти. Независимо от того, какая из гипотез правдива, я беспокоилась о нём. Но как я смогу помочь мужчине, который не хочет принимать помощь?

Я ещё покрутила подол платья, задаваясь вопросом "а как бы поступила моя мама". Как бы она поступила с отцом? Они всегда были искренними друг с другом. У них никогда не было секретов. И вот именно так я поняла, что мне требуется сделать. Не только потому, что это будет верным поступком. Но и потому что это может дать толчок Айдену тоже открыться. Это должно было помочь.

Я встала, мои колени дрожали. С каждым сделанным вглубь по коридору шагом, я в мыслях прокручивала свои слова. Когда я достигла закрытой двери, ведущей в библиотеку, резкий тон его голоса остановил меня.

— Просто используй мою чёртову карту, Хендрикс. Мы что должны каждый грёбанный год проходить через это?... Нет, я вообще-то подумываю уехать сегодня вечером... Да, так хорошо... Увидимся через две недели.

Он швырнул телефон, и затем стало тихо. Он уезжает? Почему? Куда он собирается? Ещё один поток дрожи разнёсся по моей коже. Я сделала глубокий вдох, распрямила плечи и постучала.

— Да? — отозвался он таким же резким тоном.

Я открыла дверь, ощущая меньше гостеприимства, нежели в кабинете иммиграционной службы. Он стоял за огромным столом, перед тремя беспрерывно работающими компьютерными мониторами. Когда он увидел меня, его глаза выдали некую озадаченность. Затем вернулось невозмутимое выражение лица. Я подождала пока он хоть что-нибудь произнесёт, хотя бы просто моё имя в качестве признания, но он этого так и не сделал. Он просто ждал, с вопросом в глазах.

— Умм, могу войти? — спросила я, борясь с острым порывом сбежать, который становился всё сильнее. Как и инстинктивное беспокойство, которое я ощущала по отношению к нему.

— Да, — сказал он, жестом руки приглашая меня присесть в одно из кожаных кресел цвета коньяка, стоящих перед его столом.

Как только я вошла в библиотеку, вид и запах тысячи книг придал мне сил. Я заняла кресло, желая о том, чтобы он подошёл и сел в другое кресло, рядом со мной. Он выжидательно смотрел на меня.

Я обратилась к годам практики в английской "будь спокоен" философии и улыбнулась.

— Я ненароком подслушала. Ты куда-то собираешься?

— Да. Небольшое путешествие с друзьями.

Странно, но это успокоило меня. Если его демоны одолевают его, тогда друзья должны помочь.

— Маршалл едет? — я продолжала улыбаться.

— Нет. Тебе что-то надо, Элиза?

Я почувствовала, как улыбка застыла у меня на губах, в то время как волна тошноты стала подниматься по моему горлу.

— Я — я хотела рассказать тебе правду. О себе. Если ты всё ещё хочешь услышать, — мой голос утратил какую-либо громкость, в итоге превратившись чуть ли не в шёпот.

Наконец-то, его лицо утратило контролируемый фасад. Его брови изогнулись от удивления. А затем сформировалась глубокая V-образная складка между ними.

— Почему именно сейчас? — его голос был очень настороженным.

— Потому что, это ощущается верным. И потому что ты хотел знать?