Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

В-четвертых, в результате войны будут учинены «праведный и добрый раздел и рубежи с поляками по достоинству и по удобности ц. в-ва»: к Московскому государству должны отойти «искони вечные отчины великого государя нашего его ц. в-ва», «которые отданы были в перемирные годы к короне польской и к Великому княжеству Литовскому» — все земли к востоку от Двины, города («с уездами и волостями») Смоленск, Белая, Дорогобуж, Рославль, Монастыревск, Чернигов, Стародуб, Попова Гора, Новгород-Северский, Почеп, Трубчевск, Серпейск, Невель, Себеж, Красный, Полоцк, Киев. Западная граница России должна пройти по линии «от Полоцка вниз по реке Двине 20 верст к Риге, и от того места [до точки] по реке по Немани вверх выше Городка [Гродно] 20 же верст, и от того места от Немани до реки Днепра [до точки] ниже Киева 100 верст, и вниз тою рекою до Черного моря». На этой примерной основе будет в дальнейшем изготовлен «подлинный рубежный чертеж обоих государств». Пока идут военные действия, оба государя «одолжат себя друг другу помогать»: шведский король всеми силами поможет русскому царю овладеть Полоцком, Смоленском, Киевом и всеми прочими пунктами, находящимися по сю сторону этой линии, а русский царь всеми силами поможет шведскому королю овладеть Вильной и другими пунктами по ту сторону линии. Но хотя бы войска одной стороны, «за недругом гоняючись», и вошли в земли, которые по договору должны достаться другой стороне, первая обязуется не претендовать на них, отдать их («поступиться» — «безо всякого мешканья и сумненья»), «не получить себе ничего от них, кроме корысти про добычею [кроме поживы военной добычею]», которая неминуемо достается войскам. В случае победы Густав-Адольф ни до коронации своей, ни во время коронации не должен обещать Речи Посполитой удержать те места, которые по правде и по настоящему договору принадлежат Московскому государству.

В-пятых, Московское государство согласно и окажет содействие, чтобы Густаву-Адольфу «были на польском и литовском королевстве». Этим царь «воздает его к. в-ву своею дружбою и любовью» за помощь в возвращении Московскому государству исконных русских земель. Уже написано от имени царя в Турцию и Крым, в Польшу и Литву, что царь поддерживает кандидатуру Густава-Адольфа на польский престол и просит поддержать ее. Но условием этой поддержки является обязательство Густава-Адольфа, заняв польский престол, остаться в том же тесном союзе с московским царем, как и до сих пор: «по-прежнему в дружбе, и в любви, и в вечном докончанье, и в соединенье». Шведский король со своей стороны (через Русселя) предлагает «учинить и составить крепкий вечный наследственный мир меж обоих корон… также б и то в соединенье укрепить, чтоб друг другу должен был помогать: хотя который и понаклонится, ино исправлен [поддержан] будет от соединаченного друга». Этот тесный дружественный союз России и Швеции должен быть обязателен и для наследников нынешних государей. Нерушимость западной границы России проект, присланный Русселем, компенсирует перспективой «приговорить, с соединением меж ваших маестатов [величеств], распространение царств ваших [российской державы] к восточной стороне», т. е. свободной русской экспансии на восток[562]

.