Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

Этот как будто бы узкодинастический факт на самом деле означал не только смену лиц, но и политики Габсбургского дома: Фердинанд Штирийский фактически вступил в наследство за два года до смерти Матвея, в конце 1617 г., ибо пришло время круто изменить ту политику, которую до этого времени проводил от имени Матвея всемогущий епископ венский Мельхиор Клезль. Клезль был деятелем католической реакции, но он принадлежал той эпохе, когда надо было маневрировать и выжидать, проявлять лицемерную уступчивость в церковных делах, пока габсбургско-иезуитская дипломатия лихорадочно трудилась над созданием благоприятной международной ситуации. Клезль сроднился с этой тактикой и олицетворял ее. Но вот благоприятная ситуация, наконец, наступила. Русско-шведский Столбовский мир подписан, армии польского королевича Владислава и гетмана Сагайдачного быстро и победоносно приближаются к Москве. И в этот самый момент на смену Клезлю за спиной безвольного императора Матвея появляется другой полновластный руководитель — Фердинанд Штирийский. Он уже издавна сроднился с совсем иной тактикой и олицетворял ее в глазах всего мира. Вместе с другим своим двоюродным братом, Максимилианом Баварским, Фердинанд Штирийский был воспитан в Ингольштадте иезуитами, прошел полный цикл «духовных упражнений» по методу Игнатия Лойолы и всю жизнь поддерживал себя в состоянии экзальтированной набожности и целеустремленного напряжения воли. В молодые годы этот законченный иезуит дал обет уничтожить у себя еретиков. В своих наследственных владениях — Штирии, Каринтии, Крайне — он в самом деле уже в начале XVII в. начисто уничтожил протестантизм, применив при этом подлинно иезуитскую тактику: чтобы расколоть общенациональный фронт оппозиции, протестантское вероисповедание было сначала запрещено только крестьянам и горожанам, но разрешено дворянам, а затем уже и дворяне, лишенные общественной поддержки, были одним окриком возвращены в лоно католической церкви. Жесточайший католический террор свирепствовал во владениях Фердинанда Штирийского до самого 1617 г. Его-то и призвали срочно в Вену. Клезль, хотя и способствовавший этому призванию, был вскоре оттеснен от управления, а позже и отправлен в тюрьму. Фердинанд Штирийский был официально провозглашен наследником Матвея, коронован чешским королем и взял в свои руки все дела Австрийского дома.

Что это было действительно началом войны, видно по двум характерным актам, ознаменовавшим приход Фердинанда к власти в 1617 г.

Во-первых, в порядке урегулирования внутригабсбургских династических проблем, ландграфство Эльзас было передано из рук австрийских Габсбургов в руки испанских Габсбургов, т. е. отошло под власть Испании. Испанские войска вступили также в Швабию и Тироль. Передача Эльзаса испанцам была первым шагом той политики, в результате которой Франция через какие-нибудь пять лет окажется буквально «внутри» Испании: почти вся ее западная граница будет охвачена испанскими плацдармами. Иными словами, это был важнейший военно-стратегический шаг, который сам по себе был достаточен для того, чтобы вызвать европейскую войну, — если бы Франция была способна тогда к активной защите своих национальных интересов. Но она целиком была в руках «умиротворителей».

Второй акт, ознаменовавший приход Фердинанда Штирийского к власти, — приказ о закрытии протестантских церквей и запрещении проповедей в двух небольших городах Чехии: Броумове (Браунау) и Гробе (Клостерграб). Вопрос был не нов, спор между аббатством в Броумове и протестантской общиной тянулся уже с 1611 г., но Клезль и император Матвей медлили с окончательным решением, остерегаясь задеть чешские вольности. Новый чешский король Фердинанд использовал этот повод, чтобы бросить вызов чешскому протестантизму, вернее — последним остаткам независимости чешского государства и чешского народа: И–13 декабря 1617 г. протестантская церковь в Броумове была закрыта, в Гробе — разрушена.

Таким образом, представление, что Тридцатилетняя война началась в 1618 г. с пражской «дефенстрации», надо признать неточным. Она началась в конце 1617 г. актами агрессии Фердинанда Штирийского, без пяти минут императора, в отношении Франции — вовне Империи, а в отношении Чехии — внутри Империи.