Трилогия о мисс Билли

Портрет мисс Уинтроп оказался не единственным драгоценным камнем в его короне. Его изумительно изысканная «Роза» и маленькая картина под названием «Ожидание» получили ничуть не меньше похвал. Все сомнения исчезли. Автор знаменитого «Лица девушки» снова стал самим собой. Все сошлись в этом мнении, а один всемирно известный длинноволосый критик даже заявил, что Хеншоу не только достиг своего прежнего уровня, но и превзошел его как с точки зрения техники, так и с точки зрения артистизма.

Вечер был блестящий. Представители Света – как обычно, в дорогих вечерних нарядах и строгих фраках – встречались с людьми, знаменитыми в мире Искусства и Прессы. Везде слышался веселый смех и остроумные замечания. Даже суровый Дж. Г. Уинтроп оттаял и угрюмо улыбался, слыша похвалы портрету своей возлюбленной дочери.

Мнения самого великого финансиста об этой работе никто, кроме, возможно, художника, не слышал. Да и художник получил только рукопожатие и сдержанное: «Хорошо. Я знал, что в этот раз у вас все получится, мой мальчик». Но и это было достаточно. А любому, кто знал старика, хватало одного взгляда на него, чтобы понять, что портретом он полностью доволен и планирует включить его в свою знаменитую коллекцию.

А Бертрам, естественно, был рад, счастлив и доволен. Но счастливее всех была жена Бертрама.

Билли просто светилась от радости и гордости. Она говорила Бертраму, что если станет гордиться им еще сильнее, то ей понадобится Приложение размером с оперный театр, чтобы вместить все лишнее счастье.

– Тихо, Билли, услышат же! – трагическим голосом возражал Бертрам, но при этом отнюдь не казался разочарованным.

Билли в первый раз встретила Маргарет Уинтроп на этом вечере. Поначалу молодая жена вела себя скромно и застенчиво. Билли никак не могла забыть былой ревности к этой красивой девушке, которую к тому же звали Маргаритой. Но застенчивость скоро прошла, и Билли снова стала собой.

Мисс Уинтроп была ею очарована и ничуть этого не скрывала. Она даже сказала Бертраму:

– Мистер Хеншоу, зачем вы ищете моделей так далеко? Почему бы вам просто не писать жену?

Билли покраснела. Бертрам улыбнулся.

– Я пробовал, – сказал он, – я рисовал ее множество раз. Честно говоря, это случалось так часто, что однажды она заявила, что я люблю в ней только наклон головы и ямочки на щеках, – весело пояснил он к смущению Билли, не понимая, что ей совсем не нравятся его слова. – Дома у меня целая мастерская разных «Билли».

– Правда? – тут же спросила мисс Уинтроп. – А нельзя ли мне взглянуть? Пожалуйста, миссис Хеншоу! Мне так хочется.

– Конечно, – пробормотали художник и его жена.

– Спасибо. Тогда я приду как можно скорее. Можно? На следующей неделе я еду в Вашингтон. Вы позволите мне прийти завтра? Например, в половине четвертого? Вам будет удобно, миссис Хеншоу?

– Вполне удобно. Буду рада вас видеть, – улыбнулась Билли. Бертрам поддержал приглашение жены.

– Спасибо. Тогда я приеду в половине четвертого, – кивнула мисс Уинтроп, уступая место группе восторженных поклонников, желавших поговорить с художником.

Во всем этом вечере Билли ждала только одна ложка дегтя. Ее добавила старая знакомая, одна из «советчиц», как Билли порой называла чересчур заинтересованных подруг.

– Конечно, они все милы, очень милы, миссис Хеншоу, – сказала эта леди, прощаясь, – но все одинаковы. Я рада, что мой муж – всего лишь адвокат. Следите, моя дорогая, чтобы, пока мистер Хеншоу переносит эти миленькие личики на холст, ни одна из них не украла его сердце. Как вы, должно быть, им гордитесь!

– Да, – спокойно улыбнулась Билли, и ее злость выдала только сила, с которой она дернула перчатку.

– Как будто я не могу доверять Бертраму! – мрачно сказала Билли самой себе, подозрительно разглядывая треснувший шов. – И как будто в мире еще не было ни одного счастливого брака, даже если лично ты о таких никогда не слышала и не читала!

На следующий день Бертрам не пришел домой на ланч. Дела увели его из дома с самого утра, но он сказал Билли, что обязательно вернется к приходу мисс Уинтроп в половине четвертого.

– Обязательно, – сказала Билли, – мне кажется, что она милая, но ты знаешь ее лучше, чем я, поэтому обязательно нужен мне здесь. И, кстати, я вовсе не собираюсь показывать ей всех твоих «Билли». Я, может быть, и тщеславна, но не настолько!

– Не беспокойся, – засмеялся ее муж, – я вернусь.

Как это часто бывает, примерно за час до половины четвертого случилось нечто, что заставило Билли выбросить из головы все мысли о визите мисс Уинтроп.

Пит уже три дня гостил у своей племянницы в Южном Бостоне. Он был вынужден, наконец, оставить службу и уйти. Новости, полученные от него накануне, были не слишком веселыми, и сегодня, после ухода Бертрама, Билли велела Элизе подать самый простой ланч и немедленно ехать в Южный Бостон к дяде. Элиза так и поступила, уйдя из дома около часа.

Вскоре после двух зашел Калдервелл, который хотел занести Бертраму букеты со вчерашней выставки. Он все еще беседовал с Билли в гостиной, когда зазвонил телефон.